– Моя жена из Макао, – представил ее Роберту.
Нас пригласили в салон. Выложенный замысловатым паркетом зал кончался верандой с видом на океан. Хозяйка подвела нас к двум круглым столикам, на которых стояли цветные подносы с маленькими тартинками. В каждую тартинку была воткнута вилочка с камешком.
– Ты посмотри, – шепнула мне Мальвина.
Спросить Мальвину, куда смотреть, я не успел, хозяин подкатил столик с напитками:
– Виски, джин?
После получаса светского разговора супруга хозяина пригласила нас к столу. В столовую мы прошли через длинный коридор, стены которого были украшены саблями и кинжалами. Мальвина улучила минуту и шепнула:
– Ты обратил внимание?
– На что?
– На вилочки в тартинках.
– Ну и что?
– А то, что камешки в них драгоценные. Рубины, сапфиры и изумруды.
За обедом хозяйка рассказывала о Макао.
Кофе пошли пить на веранду, и там хозяин читал по памяти Камоэнша.
Было прохладно, легко дышалось.
– У вас есть родственники в Португалии? – спросил я хозяина.
Он засмеялся:
– Много. Так много, что я никого ни разу не встречал. Родился я в Сан Пауло, учился в Рио-де-Жанейро, я по профессии географ.
Вмешалась его супруга и на плохом французском сказала, что единственным его достижением в области географии было посещение Макао, где они с ним познакомились.
– И я привез эту редкую азиатскую птицу в Бразилию.
– Он вообще любитель редких птиц, – продолжила супруга. – Осторожно, синьор Сокраменту, синьора Марина – такая редкая птица, которую здесь не сыщешь.
Мы все засмеялись, и синьора Марронту еще рассказывала о Макао. Хозяин еще читал Камоэнша, потом Маяковского по-португальски.
Теперь можно было устраивать ответный прием. Решили его сделать сразу после Нового года. Остановились на субботе восемнадцатого.
Словом, жизнь наладилась и текла размеренно. И когда я уже почти смирился с тем, что так, без забот и потрясений, мне придется прожить отведенные мне пять лет, вдруг в один день все перевернулось.