Ловкач тронул за плечо одного из стражников. Тот резко обернулся, вскидывая руку с беручи.
Пак Ловкач, да и сама Кукса Пляма, не умели сражаться так, как сражалось большинство обитателей этого мира, который назывался Галактон. В школе аксов, где воспитывались дети племени аксов, не обучали обычной драке. Их учили Акробатике, но не простой, а со всякими хитрыми тайными приемами и финтами.
– Он же акс! – произнес другой стражник, обращаясь к напарнику, который теперь лежал на мостовой, очумело потирая запястье. – Не связывайся.
– Отпустите его, – попросил Ловкач.
Позади них раздался стон, и все обернулись. Беручи, выбитые Ловкачом из руки стражника, попали в голову графа. Один из шаров ударил его по спине между лопаток, а другой глубоко поранил щеку – теперь Сокольник стоял на коленях, сматывая с лица тонкую цепочку.
– Схватить его! – хрипел граф перекошенным от гнева и боли ртом. – В погреба!
Воришка, о котором все забыли пополз под фургон.
Стражники разом набросились на Ловкача.
Акробатика аксов хороша для боя, и, возможно, Ловкач смог бы справиться со всеми. Но от поредевшей толпы вдруг донеслись возгласы ужаса, и на площадь вступило чудовище-лягуш. Их так и называли – не лягушки, а именно лягуши, потому что они не относились ни к мужскому, ни к женскому полу. Немногочисленное племя лягушей жило в болотах где-то очень далеко от Лаверикса, и здесь они были большой редкостью. Судя по расшитому камзолу, ворот которого оттопыривался на огромном даже для лягушей дыхательном пузыре, этот представитель редкого племени занимал немалый пост в городской страже. С лягушем и пятью стражниками не смог бы справиться даже Пак.
Пока его связывали и утаскивали с площади, Заноза стояла, не веря в происходящее. Потом, когда стало тихо, растерянно огляделась. Два из четырех освещавших площадь факелов уже погасли; тени выползли из-за стен покосившихся домов, из сточных канав и подворотен, спустились по перекатам крыш.
– Косой! – ахнула вдруг Кукса, но воришки уже не было на площади… здесь теперь вообще никого не было и стояла тишина, только из фургона доносилось приглушенное ворчание Бодаря.
Холодного ветер дунул на нее прямо из звездного неба.
– Погреба! Это что за погреба такие?
Она еще раз растерянно огляделась, затем подняла глаза. На башне главной городской площади часы показывали четверть первого.