– Так вот, значит, как, да? – Ритчи рассмеялся, и девушке показалось, что его хриплый голос пульсирует в ее лоне вместе с его пальцами. – Возможно, вы расскажете мне обо всем в следующий раз. А пока я лишь хочу вознести вас на вершину блаженства.
Пальцы Ритчи быстрее задвигались по кругу. Беатрис крепче вцепилась руками ему в шею, а он запустил ей под юбки вторую руку, просунув ее ей в панталоны сзади.
«О нет! О нет! Пожалуйста, не нужно!» – мысленно взмолилась она.
Все размышления вдруг стали бессмысленными. Само ее сознание превратилось в бессмыслицу, и лишь тело знало, чего хочет, от чего получит удовольствие.
Когда Ритчи принялся круговыми движениями опоясывать ее ягодицы, касаясь и чувствительной канавки между ними, Беатрис изогнулась, точно тетива, и испытала оргазм. Волны наслаждения колыхались внизу ее живота, а клитор пульсировал, будто миниатюрное сердце, чутко реагируя на манипуляции умелых пальцев Ритчи.
Пребывая на грани обморока, Беатрис металась и дергалась, крепко прижимаясь к нему, а ощутив прилив второй волны удовольствия, зарылась лицом ему в шею, сдвинув в сторону воротник и прикусывая зубами кожу. У Ритчи вырвалось проклятие, но он со смехом продолжал ублажать девушку.
– Довольно, ах, прошу вас… пожалуйста, хватит, – задыхаясь, бормотала она. Нижняя сорочка ее была мокра от пота, кожа горела огнем, и всякую секунду она рисковала лишиться чувств. Беатрис отдавала себе отчет в том, что ее собственные острожные прикосновения к лону действительно рождали приятные ощущения, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что она испытывала сейчас. О нет! Как бы хорошо ей ни было, она опасалась, что еще более интенсивного ощущения ей просто не перенести.
– Вы уверены? Вы совершенно уверены? – Ритчи тоже задыхался, голос его звучал прерывисто, будто он только что пробежал без остановки дюжину миль. – Такая женщина, как вы, способна получать удовольствие бесконечно.
«Такая женщина, как вы», – мысленно повторила Беатрис.
Когда Ритчи наконец убрал руки, наградив ее финальным нежным шлепком, Беатрис тут же упала с небес на землю, снова оказавшись в суровой действительности, где за каждое действие нужно расплачиваться. Она сердилась на Ритчи, но еще больше на себя и Юстаса.
По большей части все же на себя. Она сетовала на свою доверчивость и рискованное желание получить хоть немного любви. Будь она чуть более благоразумной, никогда не довела бы себя до такой беды.