С недоверием я столкнулся уже в палате реанимации, когда резко, в единый миг, пришел в себя и осознал, что вернулся в этот мир. Находясь под впечатлением от только что пережитого, я попытался рассказать свою историю врачам, но понимания не встретил. Мне объясняли что-то про генетическую память, частые в медицинской практике галлюцинации и активацию каких-то зон головного мозга в подобных обстоятельствах, но я-то знал, что врачи, такие умные, опытные и циничные в своем стремлении свести все к физиологии, не правы! Во всяком случае, в том, что касается лично меня.
Их реакция и реакция других людей, с которой я столкнулся впоследствии, не обижала меня. Скорее удивляла и вселяла угрюмую тоску. Хотелось крикнуть: «Люди, как вы живете? Очнитесь! Каждый из вас жаждет чуда и готов отправиться за ним куда угодно – поклоняться лжемессиям, искать исцеления у магов-шарлатанов, пачками скупать сонники и приходить в восторг от каждого «нового» учения (словно в этом мире еще возможно изобрести нечто новое!). А ведь желанное чудо совсем рядом! Вы готовы удивляться жалким экспериментам по оживлению бренного тела, тогда как сотни подобных мне спасенных душ оставляют вас абсолютно безучастными!»
Некоторое время я пытался найти собеседника, который меня поймет, задумается и, быть может, изменит что-то в своей короткой жизни. Но тщетно. Люди мне не верили. Многие хотели бы, но не могли. Они слушали с интересом, ахали, задавали вопросы, но… через некоторое время после моего рассказа, поразмыслив, приходили к выводу, что это всего лишь красивая сказка. И робко предлагали мне те же варианты объяснений, что и врачи: галлюцинации, память предков, расторможенные участки мозга. Меньшие скептики говорили, что я видел свои прошлые жизни, а один именитый психоаналитик заявил, что голосом ангела со мной разговаривало мое собственное подсознание. Со временем я понял, что настоящая вера очень сильно отличается от состояния, когда человеку кажется, что он во что-то верит. Первая не требует доказательств, и ей не нужны подтверждения.
Поэтому я решил никому и ничего больше не объяснять, а просто написать книгу, в надежде, что найдется хотя бы один человек, который прочтет ее и поймет меня. Очень надеюсь, что на Земле существуют и другие люди, пережившие нечто подобное. Но даже если это не так и я оказался единственным в своем роде, я все равно верю в читателя, которому случившееся со мной покажется важным, значимым, а главное, правдивым.