– Приставь к нему Грицко. Приказ дай, чтоб следил, охранял, значит.
– Прав ты, – Никола кинул взгляд на Максима, безмятежно дремавшего на привале. – Где Грицко?
– Так к ручью пошел, коней поить. Щас кликну, – писарь встал и, прихрамывая, пошел к небольшому лесочку, в глубине которого ласково шумела речка. Хрустнули сухие ветки. Рука легла на плечо казака.
– Грицко, не балуй, – возмущенно обернулся мужик. На него смотрели синие глаза поручика, казавшиеся еще более яркими на смуглом лице. Писарь дернулся, и понял, как чувствует себя муха в паутине. Из железных лап странного человека было не вырваться. Антип скосил глаза на широкий кинжал в другой руке поручика и просипел.
– Зря ты это затеял. Здесь казачьих разъездов полно.
– А я ничего и не затеял, – кинжал в руке синеглазого исчез так же внезапно, как и появился. – Я поговорить хочу, – поручик наклонился к самому лицу писаря. – Полагаю, умные люди всегда могут договориться.
– Отчего ж не поговорить, – кивнул казак, понимая, что от поручика веет могильным холодом.
– Из них, – поручик кивнул на костерок у привала, – ты кажешься мне самым разумным. Зачем в твои годы с больной ногой шататься по походам? – зашептал он писарю в ухо. – А появились бы у тебя деньги. Открыл бы корчму или лавку, – в руке у поручика звякнул монетами кожаный мешочек. – Соглашайся, – зашипел он в ухо.
– А не соглашусь? – Антип попробовал отодвинуться от неприятного человека. Ему казалось еще немного и заморозит он его своим ледяным дыханием.
– Тогда убью, – спокойно произнес поручик, и вместо мешочка с монетами в руке вновь блеснуло стальное лезвие.
– Того-этого, согласен я, – быстро произнес писарь.
– Твое, – синеглазый всунул ему в руку деньги. – И еще возьми.
Полотняной узелок лег в потную ладонь Антипа.
– А это чего? – удивился писарь, сжимая колюче-шуршащий узелок.
– Лошадкам подсыпь, на следующем водопое, – прошелестел удаляющийся голос.
– Ты в себе, али как? – тяжелая ладонь Грицко хлопнула казака по спине.
– Тьфу, напугал, ирод, – выругался Антип, скоро рассовывая мешочки по карманам.
Он не мог понять, как поручик умудрился так быстро спрятаться в худосочном лесочке. Но, так или иначе, сейчас на полянке между редкими деревьями был только он, Грицко, да четыре стреноженные лошади.
– А я че, я ниче, – пожал плечами Андрюха. – Смотрю, ты стоишь и сам с собой разговариваешь. Может перетрудился?