Полководец обладал почти всеми чинами, орденами и достоинствами Российской империи. Но чувствовал ли себя триумфатором? Вероятно, нет, ибо непосильным оказался груз перенесенных им нравственных страданий и напрасных обид, которые явно ускорили его кончину. Его образ в высшей степени соблазнителен для творческого вдохновения писателей, поэтов, драматургов. В стихотворении «Полководец» А.С. Пушкин признавался, что в знаменитой Военной галерее Зимнего дворца среди портретов героев войны двенадцатого года больше всего его влечет портрет именно Барклая:
О, вождь несчастливый! Суров был жребий твой:
Все в жертву ты принес земле тебе чужой.
Непроницаемый для взгляда черни дикой,
В молчанье шел один ты с мыслию великой,
И в имени твоем звук чуждый не взлюбя,
Своими криками преследуя тебя,
Народ, таинственно спасаемый тобою,
Ругался над твоей священной сединою.
Отвечая на обвинения иных ультрапатриотов, увидевших в этом стихотворении попытку оскорбить чувство национальной гордости и унизить память о Кутузове, Пушкин восклицал: «Неужели должны мы быть неблагодарны к заслугам Барклая де Толли потому, что Кутузов велик?.. Барклай, не внушающий доверенности войску, ему подвластному, окруженный враждой, язвимый злоречием, но убежденный в самом себе, молча идущий к сокровенной цели и уступающий власть, не успев оправдать себя перед глазами России, останется навсегда в истории высоко поэтическим лицом»[14].
Остается добавить, что время расставило все по своим местам: благодарные потомки помнят своего национального героя. Михаилу Богдановичу установлены памятники в Москве (у музея «Кутузовская изба») и в Санкт-Петербурге (у Казанского собора).
Князь Александр Иванович Барятинский (1815–1879)
Бывало, решали на Руси и за князей: жениться им или нет, и кого именно брать в боевые подруги. Не хватит решимости отказаться от нежелательных уз Гименея, так вмиг окажешься под венцом.
В такую ситуацию в 1850 г. попал и Александр Барятинский. Но тут выяснилось, что ему не занимать мужества не только на поле брани, но и в житейских ситуациях. Князь решительно отверг задуманный в придворных кругах план женить его на М.В. Столыпиной, хотя и знал о возможном недовольстве Николая I, которое, кстати, не замедлило последовать. А чтобы не ввергать будущих претенденток в искушение выйти за богатого жениха, Александр Иванович, будучи старшим в роде, передал свой майорат, т. е. право на наследование, младшему брату и перестал поддерживать светские знакомства.