– Но это важно для меня! Я четыре года мучилась, не зная, каково моему мальчику в семье богатых приемных родителей, любят ли они его, заботятся ли. Я мучилась от того, что не увижу, как он начнет делать первые шаги, как начнет говорить. – Горло у нее сжалось. – И вот теперь я вдруг выясняю, что все это время он жил со своим отцом. Что заставило тебя разыскать меня именно сейчас?
– Итак, ты хочешь знать? – Он схватил ее за руку, глаза его полыхнули темным пламенем. – Так вот… – К горлу подступил ком, но Алекс заставил себя продолжить: – Нико умирает.
Сара побледнела и отшатнулась.
– Нет! – прошептала она. – Нет, пожалуйста.
Отчаяние, ужас, боль были написаны на ее лице, и Алекс был почти готов поверить в ее искренность. Но она забыла о своем ребенке сразу после его рождения. Выражение муки на лице и несколько слезинок не убедят его, что ей есть дело до Нико.
– Единственная надежда на спасение – пересадка ткани здоровой печени.
Сара почти упала в стоящее рядом кресло и закрыла лицо руками. В который уже раз Алекс подавил желание подойти и разделить с ней боль, которую, уверял он себя, она не может испытывать. Но когда Сара посмотрела на него, его сердце сжалось. Точно так же она смотрела, узнав, что отец Алекса умирает. Тогда он, юный дурак, поверил ей. В этот раз он будет умнее.
– Он уже поставлен в очередь? – глухим от слез голосом спросила молодая женщина. – Что еще можно сделать?
– У Нико редкая группа крови. Среди жителей Карвейнии нет никого, чей орган мог бы прижиться. Мы обратились в другие страны, но там своя очередь. Я прекрасно их понимаю. – Алекс помолчал. – Не вдаваясь в медицинские подробности, тем более что я в них не очень разбираюсь, все сводится к одному: в данной ситуации донором Нико может стать только кровный родственник.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Затем Сара выпрямилась, вытерла катящиеся по щекам слезы и сказала:
– Теперь понятно, почему я здесь. Вы хотите проверить, нельзя ли использовать мою печень?
Алекс внимательно смотрел на Сару, стараясь не выдать свои эмоции:
– Тебе не стоит волноваться. Существует вероятность, что даже ты не сможешь ничем помочь. Но если это не так, я тебе заплачу, и заплачу очень хорошо. Как-никак речь идет о жизни моего сына.
Сара с шумом выдохнула воздух: