А что, если случай и с этим загадочным грузчиком-писателем из
той же оперы? Неудивительно, что утренней встречи с пациентом
Томский ожидал с особым нетерпением. Когда этот мужчина средних лет
с рукописями подмышкой появился в его кабинете, профессор с трудом
скрывал возбуждение, а во время повествования незнакомца то и дело
потирал ладони.
— Ну-с, очень, очень любопытно, — констатировал Лев Моисеевич,
когда рассказ Губернского подошел к концу. — То есть вообще ничего
не помните из прошлой жизни? Занятненько… А можно с вашими
рукописями ознакомиться? И стихи принесли? Тоже давайте… Та-а-ак,
недурственно. Неплохие, знаете ли, стихи. А с вашими прозаическими
произведениями я на досуге ознакомлюсь, если вы не
против.
Потратив на беседу, первичный осмотр и тесты около двух часов,
психотерапевт нацарапал в своем блокноте предварительный диагноз:
ретроградная амнезия. Может быть, что-то покажут
электроэнцефалография, анализы крови, биохимические и
токсикологические анализы… По выписанному им рецепту больной
пропьет курс пирацетама и аминалона. По-хорошему, уложить бы этого
Губернского в 3-е отделение на недельку, чтобы постоянно находился
под контролем лечащего персонала… Но, когда Лев Моисеевич заикнулся
о такой возможности, то в глазах сидевшего напротив человека
мелькнул такой ужас, что психотерапевт решил не вводить гостя в
паническое состояние, это могло негативно сказаться на результатах
исследований.
По мнению Томского, идеальная среда для человека — и не только с
подобным диагнозом — та, в которой он чувствует себя наиболее
комфортно. На него не должны влиять посторонние факторы, иначе
эксперимент получится недостаточно чистым. О грузчике, пишущем
стихи и романы, Лев Моисеевич уже думал, как о подопытном кролике,
представляя его ключиком, с помощью которого, если повезет, удастся
открыть дверцу в историю психиатрии и встать в один ряд с
Сеченовым, Тепловым, Роршахом, Лоренцом… Нет, на «нобелевку» Лев
Моисеевич, конечно, не замахивался, но на занесение своих
исследований в учебники по психиатрии в глубине души все же
надеялся.
Как бы там ни было, в своем предварительном диагнозе
«ретроградная амнезия» Томский был почти уверен. Остаток дня
профессор потратил на знакомство с рукописями, прочитывая их в
ускоренном режиме, по диагонали. Однако! Товарищ не только грамотно
и интересно пишет, но еще и в разных жанрах. Тут тебе и военная
проза, и социальная, и фантастика… Причем, если не наврал, все это
в течение последнего месяца, и сразу на машинке! Уникум!