Впрочем, провести эксперимент я не успел, поскольку дверь
распахнулась, и в помещение вошел невысокий человек в добротном,
ладно сидящем на его фигуре костюме и вычищенных до блеска
ботинках. Явно не из тех липовых гаишников, оказавшихся
похитителями, скорее всего, их босс. Встав напротив, внимательно
меня осмотрел, словно какую-то экзотическую зверюшку в зоопарке,
затем, по-прежнему не произнося ни слова, вышел, снова оставив меня
наедине с самим собой.
И что это было? Что за смотрины? Так и буду сидеть один в этом
подвале хрен знает сколько?
Оказалось, не так уж и много мне пришлось ждать. Время я
определить мог только по своим внутренним ощущениям, так вот где-то
через полчаса вновь появился «лейтенант».
— Предупреждаю — без глупостей, — хмуро бросил он мне,
отстегивая наручники.
Я внял его предупреждению и, подталкиваемый сзади моим
надсмотрщиком, двинулся к выходу. Короткий подъем по лестнице,
после чего я оказался в длинном, полутемном коридоре без дверей.
Блин, как-то не по себе. Так по ходу дела пустит мне этот
«лейтенант» пулю в затылок — и поминай как звали. Каждый шаг
отдавался в моей голове хлестким выстрелом, и к концу коридора я
успел изрядно взмокнуть, несмотря на то, что в помещении было
прохладно.
Коридор заканчивался простой дверью.
— Лицом к стене, — прозвучал приказ, и я молча повиновался. —
Заходи.
Я оказался в небольшом помещении без окон, у дальней стены стоял
стол с настольной лампой, свет от которой падал на разложенные по
поверхности стола бумаги. С той стороны стола, в полусумраке, сидел
человек, лицо которого никак не удавалось разглядеть. Он сидел
молча, словно бы и не дыша, этаким истуканом, тем самым все больше
вгоняя меня в ужас. Но в какой-то момент незнакомец подался вперед,
и я испытал состояние настоящего ужаса. Как?! Этого не может быть!
Он же мертв!
— Что, удивлены, Сергей Андреевич?
Андропов откинулся назад, и его худое лицо, обтянутое
пергаментной кожей, снова спряталось во мраке. На столе, на самом
краю светового пятна, виднелись его ладони с длинными паучьими
пальцами, увенчанными отросшими желтыми ногтями.
— Но… но вы же умерли!
— Смерть – понятие относительное, Сергей Андреевич, — голос у
него был скрипучий, словно половицы в старом доме. — Сами-то как
считаете, вы сейчас живой или мертвый?