По приезду домой рассказал Вале о встрече с отцом Александром.
Супруга, будучи новоиспеченным коммунистом (в партию ее приняли как
раз во время моих заграничных гастролей), на мое настороженное
предложение крестить сына неожиданно ответила согласием. Но
предупредила, чтобы таинство проходило и в самом деле в обстановке
таинства, то бишь секретности. Иначе ей, только что вступившей в
партию, влетит по первое число.
— И по крестным надо подумать, — добавила она. — Зайди
как-нибудь в храм, поспрошай или у батюшки, или у местных тетушек.
Они все знают. А потом уж и к твоему отцу Александру
поедем.
В начале мая группу «Aurora» ждал настоящий подарок — ребятам
вручили комплект навороченной аппаратуры, такой, что теперь они
могли писать в своей студии хоть целый оркестр. Даже на «Мелодии»
могли бы позавидовать, не знаю уж, у кого в СССР было что-то
подобное. Даже не стал спрашивать у своего куратора, сколько они
валюты отвалили за это богатство. Понятно, что деньги огромные.
Хотя, если сравнивать с суммой контракта за первый тираж пластинок…
Ладно, лучше не забивать этим голову, на жизнь хватает, тем более
что периодически баловал то Чарскую, то уже порядком подзабытого
Слободкина своими-чужими хитами. Например, презентовал Павлу
добрынинскую вещь «Не сыпь мне соль на рану», которая уже через
месяц в хрипловатом исполнении Буйнова звучала чуть ли не из
каждого утюга. Правда, помнил я только слова припева, а поскольку
сочинять куплеты было откровенно лень, то предложил заняться этим
Паше и его ребятам. Получилось более-менее прилично, хотя и
пришлось записывать самого Слободкина в соавторы.
Что же касается нашей новой студии, то мы договорились с
Мелик-Пашаевым, практически окончательно перебравшемуся в Питер
поближе к подопечным, что он может сдавать студию в аренду для
желающих записаться. Но только по официальным договорам, без всякой
самодеятельности, чтобы не получилось потом проблем с законом. Так
ему и сказал:
«Ованес, если узнаю, что левачишь — сразу
расстанемся».
Администратор группы поклялся, что все платежи будут проходить
исключительно через кассу «Ленконцерта», естественно, с вычитанием
на законных основаниях нашей доли. Кстати, новость о новой
суперстудии в Ленинграде в мгновение ока облетела не только город
на Неве. Поскольку практически все контакты были завязаны на меня,
то вскоре мне пришлось отбиваться от обрушившихся на меня звонков
как начинающих, так и маститых исполнителей. От той же «Машины
времени» мне лично звонил Макаревич, умолявший выделить им студию
на пару дней для записи первого полноценного альбома. В конце
концов, я стал перенаправлять всех на Мелик-Пашаева, пусть Ованес
крутится, отрабатывает свой немаленький оклад.