Тем временем в Китае происходили многочисленные отставки и аресты
«причастных к покушению» на Дэн Сяопина и Е Цзяньина. Как правило,
это были военные, а также партаппаратчики, близкие к
покойным.
Их обвиняли в работе разом на «гоминьдановскую реакцию»,
«американский империализм» и «советский ревизионизм». Впрочем, чем
бы дите ни тешилось, лишь бы иностранные инвестиции не привлекало и
модернизацию не проводило...
Слушая все эти новости и комментарии к ним, я постоянно крутил в
голове одну и ту же мысль: «Неужели это мои советы Машерову так
круто повернули судьбу Европы и Азии?»
Хотя, что толку забивать этим голову. Подробности мне все равно
вряд ли расскажут. Ладно, пусть этим Романов, Машеров, Ивашутин,
Цвигун и другие старшие товарищи занимаются. Меня ждут Куба и
съемки сериала...
Остров Свободы показался на горизонте 26 июля. Мы медленно
входили в порт Сьенфуэгос, находившийся в одноименном городке.
Столпились у бортика и жадно вглядывались в кипевшую на берегу
жизнь. Фидель, сигары, ром, зажигательная самба… Ладно, все
развлечения на потом, первым делом, как пелось в песне, самолеты.
Сейчас за нами должен подъехать автобус, на котором мы всей честной
компанией отправимся в Гавану, знакомиться с местным
кинематографическим начальством, а затем проводим кастинг кубинских
актеров. Надеюсь, нам удастся выбрать достойных Хосе Сальгадо и
Марию Варгас.
— Хесус, Кончита — ну больше, больше страсти! Блин, Пабло, как
это сказать по-испански?
— La pasion mas, компаньеро Губернский.
— Спасибо, товарищ. В общем, слышали, что наш толмач сказал? La
pasion mas, короче говоря.
Прозвучала команда для звукорежиссера «мотор», щелкнула бруском
«хлопушки» моя ассистентка, объявляя номер дубля, затем было
объявлено «камера», и исполнители главных ролей прильнули друг к
другу.
— Хосе…
— Мария…
— О, Хосе, yo ya te echaba de menos!
В общем, парочка изображала страсть после долгой разлуки. В ходе
процесса актер Хесус Монтойя, игравший Хосе Сальгадо, покрывал
лицо, шею, плечи партнерши нежными поцелуями, а та закатывала глаза
и всячески демонстрировала, как она скучала по своему возлюбленному
все эти месяцы.
— Стоп, снято! Вот, совсем другое дело! — воскликнул я,
удовлетворенно откинувшись на плетеную спинку
кресла-качалки.
Да-да, раскладному стульчику я предпочел кресло-качалку,
обнаруженное мною во время прогулки по местному рынку. Плетеной
мебелью торговал старик-негр, чье старческой лицо было изборождено
глубокими, как гранд-каньон, морщинами. Выяснилось, что он сам же
ее и плел. Сторговались на 15 песо, причем, как я узнал во время
обмена валюты, 1 кубинское песо был равно 1 американскому доллару и
1 советскому рублю. Так что, считай, приобрел шикарное
кресло-качалку за 15 рублей. Только вот как я его в Москву
повезу?.. Хотя, собственно говоря, на теплоходе так же обратно и
поплывем, а кресло не такой уж и громоздкое, попробую как-нибудь
сдать его в багаж.