[1] На самом деле серфинг возник в
незапамятные времена в Полинезии. Впервые катание по волнам на
досках начали практиковать гавайцы. Для них это было и остается
частью ритуалов. Они по сей день делают доски своими руками. Первые
доски для серфинга были очень массивными и весили около 70 кг.
Европейцы впервые увидели его в 1767 году на Таити. Это
произошло во время кругосветного плавания фрегата «Дельфин» под
командованием Сэмуэла Уоллиса. По другой версии, первым был ботаник
Джозеф Бэнкс в 1796 году, также на Таити. Чаще других называется
«отцом» современного серфинга называют Джорджа Фита.
[2] Темкин Семен Иванович (1895-1965).
Капитан дальнего плавания, крупный руководитель в системе
Минморфлота, начальник Одесского порта (1937-1938 гг., октябрь
1944–декабрь 1945 гг.), кавалер орденов Ленина и Трудового Красного
Знамени.
До улицы Кирова, которая, по словам урки, до революции
называлась Базарной, я добирался пешим ходом около получаса,
несколько раз по дороге перешагивая через трамвайные рельсы.
Все-таки город я знал не настолько хорошо, чтобы практически среди
ночи без подсказки редких прохожих найти нужный адрес. При этом я
старался прикрывать нижнюю часть лица ладонью или выбирать места
потемнее, чтобы моя физиономия не отпечаталась в их зрительной
памяти.
Ничем непримечательная улица кроме как чисто местечковой
архитектурой и зданиями постройки
XIX века[1]. Наверное, тут много чем
торговали когда-то, судя по прежнему названию, но сейчас по пути к
дому №13 мне попалась лишь одна скобяная лавка. Сам же номер дома
особого суеверия у меня не вызвал. Если кому-то и грозят
неприятности, то пусть это будут его нынешние обитатели. Вернее,
отдельная их часть, собравшаяся на этой «малине», оказавшейся
одноэтажным деревянным домом на кирпичном фундаменте, запрятанным в
глубине двора.
Здесь, если верить словам Червонца, должно было находиться 5-7
человек.
Двое москвичей, а остальные – представители местной криминальной
братии. Это не считая хозяйки – подслеповатой и глуховатой
старушки, потерявшей здоровье ещё по молодости на каторге, куда
угодила за участие в банде грабителей. Видно, бойкая была
девчушка.
Огнестрел, говорил покойный урка, у одного столичного точно
имеется, а также у одного местного. Червонец описал мне их приметы,
так что я знал, кого нужно будет убирать первыми. С остальными в
рукопашной должен был справиться, вряд ли ко-то из них обладает
соответствующей боевой подготовкой. В этом мне должен был помочь
конфискованный у Червонца нож, больше смахивающий на небольшой
тесак. Крови, понятно, прольется немало, но что делать… Каких-то
моральных терзаний по этому поводу я не испытывал. Уголовники
должны либо пахать на лесоповале, либо стоять у стенки с намазанным
зеленкой лбом, а не устраивать охоту на ни в чем неповинного
человека. То, что я в Москве завалил какого-то отморозка – так
здесь не моя вина, он первый рыпнулся с пером на меня. Так что
сейчас я должен нанести упреждающий удар, чтобы перерубить этот
тянущийся за собой хвост, включая местные зацепки.