Такой вот батюшка, который ещё и умудрился как-то заговорить
занывший зуб простой молитвой, приложив к моей щеке свою теплую
ладонь. Как тут не поверить в силы небесные?!
— А ты крещёный? — спросил меня однажды отец Илларион.
— Да, только не с младенчества.
Это было правдой, при отце-офицере, без пяти минут коммунисте,
крестить новорожденного было плохой идеей, хотя бабушка и
настаивала. Крестился я уже в армии, таинство совершил наш
батальонный батюшка, отец Филарет, окунув помимо меня в холодные
воды Аргуна ещё двоих ребят.
— А крест носишь?
— Был у меня на шнурке серебряный образок с Георгием
Победоносцем, ещё в СИЗО конфисковали.
— Тогда держи.
Запустив руку куда-то в недра ватника, он извлек оттуда
простенький, но с любовью вырезанный деревянный крестик на обычном
шнурке.
— Носи и веруй, что Господь не оставит тебя в скитаниях
твоих.
— Спасибо, отец Илларион! — от всего сердца поблагодарил я,
надевая распятие.
К середине января я уже более-менее вжился в лагерную
действительность. Исподволь посещала мысль, что не так уж и плохо
оттянуть весь срок таким макаром, работая грузчиком при ремзаводе и
общаясь с интересными собеседниками – отцом Илларионом и Олегом
Волковым. Но оказалось, что урки про меня помнили и были в курсе
моего времяпрепровождения. Наверное, кто-то из наших проболтался,
из тех, с кем я выходил на смену.
— А ты, слухи ходят, с попом спелся? — заявил мне однажды Туз,
ковыряя спичкой в зубах.
— Почему сразу спелся? — осторожно возразил я. — Захаживаю к
нему в столярку, общаемся. Чего ж не пообщаться с умным
человеком…
— А мы, значит, тебя не устраиваем, умишком не доросли, — скорее
констатировал, чем спросил урка.
Мда, как-то я поторопился с ответом, этим ребятишкам только дай
повод прицепиться к любому неосторожно сказанному слову. А в
следующий миг меня затопила злость и к себе, и к Тузу, и вообще ко
всем блатным, кучкующимся в нашем бараке. Какого хера я тут перед
ними прогибаюсь?! В Бутырке не испугался блатарей сразу поставить
на место, что ж тут-то, очко заиграло? Потому что их больше, ежели
тот же Туз клич кинет по баракам, и всем скопом они меня уделают? И
сколько так терпеть? Дальше-то, почуяв слабину, они только больше
наседать станут. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть
лучше он прогнется под нас» - пел когда-то Макар. И хотя с его
последними высказываниями после 2014-го я не всегда согласен, в
песнях он частенько выдавал умные мысли.