Семь, восемь, девять… двенадцать шагов. Ну что ж ты, Фриновский,
сука, ждешь? До конца заканчивавшегося темным тупиком коридора
оставалось метров двадцать, и я не сомневался, что именно он
возьмет на себя удовольствие пристрелить хронопутешественника,
который выложил все, что им с Ежовым было нужно. Николай Иванович…
Тот ещё артист, чаем с лимоном отпаивал…
Вот! Вот она, моя чуйка! У меня словно бы третий глаз появляется
на затылке, который видит, как комкор неслышно расстегивает кобуру,
достает из нее револьвер, поднимает ствол на уровень моей головы… А
в следующее мгновение я разворачиваюсь и бью по запястью руки,
сжимавшей оружие. Раздается выстрел, пуля с рикошетом от стены
уходит в глубь коридора, и тут же следует удар в гортань. Если с
уголовником в камере я миндальничал, не вкладывал в удар полную
силу, то на этот раз моей задачей было вывести противника из строя
надолго. А возможно, и навсегда. Скорее всего, получился последний
вариант, поскольку я явственно услышал хруст и, держась за горло
татуированной лапой, Фриновский с выпученными глазами медленно
оседает по стенке на пол. А мне уже приходится работать со
Шляхманом, который судорожно пытается извлечь из кобуры револьвер.
Поставленный удар в челюсть опрокидывает следователя на пол,
Шляхман на несколько секунд оказывается в прострации. Этого времени
мне хватает, чтобы перевернуть его на спину и, уперевшись для
удобства коленом меж лопаток, свернуть шею. Никогда не считал себя
садистом, но сейчас хруст позвонков слышится мне райской песней,
доставляя настоящее эстетическое удовольствие.
Фриновский всё ещё бьется в конвульсиях. Короткий взгляд в
сторону двери… Хорошо, что там нет глазка, а значит, постовой
ничего не видел, и если и слышал что-то, то лишь только выстрел,
после чего наверняка сделал соответствующие выводы. Мол, завалили
очередного бедолагу, к этому не привыкать. Значит, у меня есть
какое-то время на обдумывание дальнейших действий.
Есть, но не так много, как хотелось бы. Минута, может быть, две.
После этого сержант забеспокоится, хорошо если сам заглянет – уж с
ним я как-нибудь разберусь – но ведь может по какому-нибудь
протоколу или, вернее, уставу вызвать подкрепление. И даже с
трофейным револьвером я в перестрелке против нескольких человек,
особенно в замкнутом пространстве, ничего не стою. Эх, сюда бы мой
верный АКМ…