На лице пленника причудливым образом смешались разочарование и облегчение. Увидеть самого известного галактического преступника доводилось не каждому, но с другой стороны, такая встреча вполне могла стать последней. В этом случае девушка выглядела более подходящей кандидатурой для переговоров. Стараясь сгладить первое впечатление, офицер заговорил с пираткой максимально уважительно:
‑ Капитан, я прошу сохранить жизни членам моей команды. Я всё ещё несу за них ответственность.
‑ Твоё имя? ‑ звонкий голос звучал резко, но взгляд серо‑голубого глаза смягчился.
‑ Офицер галактической патрульной службы D‑2711460474109, ‑ заученно протараторил пленник, вытянувшись в струнку.
Пиратов его энтузиазм не впечатлил. Шера презрительно скривила тонкие губы, Разор фыркнул что‑то вроде: «Как будто мы такое запомним». Синекожий радист вообще тихо сполз под свой прибор и там затаился. Капитан устало потёрла переносицу:
‑ Я же имя спрашивала, не номер. Пока я буду выговаривать весь этот набор цифр, расхочу общаться вообще. Ну так? Имя?
‑ Гай. Гай Веспер, ‑ офицер улыбнулся. ‑ Никогда бы не подумал, что за три года первыми, кто спросит моё имя, станут пираты.
‑ Красиво сказано. Ты одной этой фразой своё командование и всю систему ниже ангара опустил, ‑ девушка одобрительно кивнула. ‑ Что до твоей команды, то никого ведь не убили, хотя это было сложно. Зачем вы вообще погнались за линкором на крейсере?
‑ У нас был… Ау!
Офицер не успел закончить фразу. Один из регуляторов на пульте аналитика выскочил из пазухи, Шера едва успела отдёрнуть пальцы. Хрустнула, распрямляясь, пружина, шайба из плотного синего полимера зажужжала, быстро вращаясь, и ударила Гая в левый висок. В многострадальной голове пленника будто взорвалась сверхновая, ноги подкосились. Тонкие пальцы как наручники сомкнулись вокруг его запястья, офицера достаточно мягко опустили на стальной пол. Голос на границе сознания чуть слышно прошипел: «Я же сказала, что этого не было!» ‑ и мир погрузился в темноту.
Ощущение реальности возвращалось неохотно. Левый висок нещадно ломило, кожу на нём будто стянули скрепками. Тихое позвякивание металла отражалось от невидимых стен, многократно усиливалось и вгрызалось в мозг тысячами электрических разрядов. Под закрытыми веками кружились, мерцали и причудливо сплетались разноцветные ленты, чернота отступала, розовела. Гай попытался разлепить ресницы, но свет хирургической лампы резанул по глазам и заставил его зашипеть.