– Имя, – спрашивает он.
– Рэм Николс, – что со мной? Я отвечаю будто против своей воли.
– Возраст.
– Двадцать один год, – я не хочу ничего говорить, это происходит само собой.
– Что ты слышал об нападении на дом изгоя по имени Харисс Бэндиктон?
– Я в нем участвовал. Правда, как свидетель.
– Отлично, говорит полицейский, – а может ты вовсе и не свидетель? Может, это именно ты покалечил людей из «Альтекс Компани», наделенных полномочиями полиции и похитил изгоя?
– Нет, сэр, – наконец до меня доходит. Он вколол мне какую-то дрянь в надежде узнать хоть что-то по этому делу и, если повезет, удачно повесить на меня преступление.
– У меня есть доказательства, что это ты. Сознайся, и закон будет не столь груб с тобой.
– Хорошо.
– Расскажи все как было, и тебе грозит максимум десять лет, – преступления у нас жестко наказываются. Я стараюсь молчать, но мне это очень тяжело дается, слова будто сами вырываются изо рта. Пытаюсь сдерживаться всеми силами. В комнату заходит человек в полицейской форме, а в глазах у меня опять темнеет.
– Оставьте нас, капрал.
Голос кажется мне знакомым.
– Так точно.
Я слышу шаги, а потом стук двери. Человек подходит ко мне, и теперь я могу разглядеть лицо офицера. Это Райан, тот мужчина, который сидел в фургоне.
– Как ты здесь оказался? – с яростью говорю я, что-о вы-ы со мной сделали?
– Ничего.
Я пытаюсь поднять руки. Только сейчас понимаю, что они закованы наручниками к стулу, на котором я сижу.
– У тебя есть два варианта, – говорит Райан, – первый – ты соглашаешься работать со мной, и я вытаскиваю тебя отсюда. Второй же вариант куда менее приятный – я зову назад этого капрала, и он вкалывает тебе оставшуюся дозу. После этого ты будешь говорить не только правду, но и то, что он тебе прикажет сказать. На тебя повесят нападение на квартиру изгоя, похищение человека и предъявят обвинения в причинении вреда жизни целой группе солдат при исполнении. Это минимум лет десять. Что ж, решай. Выбор за тобой, и он у тебя не велик.
Да, выбор и правда не велик.
– Хорошо, я пойду с тобой. А теперь развяжи меня.
– Скажи бы ты так тогда сразу, в фургоне, и проблем бы не было, – он помогает мне встать, наконец я чувствую свободу. Все мое тело затекло и двигаться для меня очень приятно, хоть и больно.
– Руки за спину, – он забирает те бумаги со стола, на которых писал допрашивавший меня капрал.