Я достал из кармана брюк пластиковые наручники и добавил:
– Во всей этой истории меня огорчает то, что я позволил обмануть себя.
Лизи сильно втянула в себя воздух:
– Что теперь об этом говорить… Странно все это.
Она с трудом поднялась на ноги и, сплетя вместе пальцы, протянула вперед руки.
– Сожалею, но теперь я вынужден надеть на вас наручники и доставить…
Договорить я не успел. Сильный удар по затылку заставил меня замолчать. Комната закружилась перед глазами, и я, схватившись обеими руками за голову, обернулся назад. За моей спиной, с искаженным от ненависти лицом, стояла женщина с нарисованными бровями. Она что-то кричала мне, но я ничего не слышал – в ушах звенело. Скользнув растерянным взглядом по ее лицу, я попробовал сделать шаг вперед, но упал и потерял сознание…
Очнулся я от того, что меня кто-то похлопывал по щекам. Открыв глаза, я увидел лицо склонившегося надо мной моложавого мужчины.
– Вы кто? – хриплым голосом спросил я.
– Владелец магазина.
Он помог мне подняться и, усадив на табурет, подал стакан воды. С жадностью выпив, я вернул ему стакан, пощупал затылок и, обнаружив большую шишку, поморщился.
– Крови нет, – поспешил успокоить меня хозяин. – Вы легко отделались. Ваза была тяжелая.
– Как вас зовут?
– Том Брук, – он опустился на одно колено и стал собирать с пола многочисленные осколки.
– Смотрите, не порежьтесь, – предостерег я, продолжая ощупывать шишку, – лучше щеткой подмести.
– Нет у меня здесь щетки, – сказал Том, – если бы знал, что в моем магазине развернутся боевые действия, то принес бы из дома.
– Я не видел вас здесь.
– А меня и не было. Я домой ходил.
– И оставили магазин открытым?
– Я попросил присмотреть за ним покупательницу. А что мне оставалось делать? Сюда ввалилась молодая девица и стала что-то сумбурно говорить о мобиле, который ее сбил… Что бы вы сделали на моем месте?
– Вызвал бы медиков и ДОБ.
Он бросил несколько осколков в пустую коробку и поднялся с колена:
– Я и хотел их вызвать, так она не дала. Попросил ее уйти, а она ни в какую. Вот я домой и пошел. Я тут рядом живу.
– А домой-то зачем?
– За обезболивающим.
– Вы хотите сказать, что храните лекарства дома? Это запрещено законом.
Том, нагнувшись, подобрал еще пару осколков.
– Думаете, я не знаю? Но мне много лет, и возраст дает о себе знать. Через неделю стукнет сто тридцать два года. Силы и здоровье уже не те… Суставы болят, одна почка отказала…