У моря прелести свои:
Прибой, волна и корабли.
Сравним со степью горизонт,
Но для меня не горный он.
А горы – сила, крутость, мощь, Прохлада подсеверных рощ,
Дневной от солнцепеков жар,
Стремнины рек и звезд пожар.
Красоты гор не описать
ИХ НАДО ВИДЕТЬ, НАДО ЗНАТЬ!
БАШМАЧКИ
У черта на рогах, на самом перевале, Где в двух шагах всего седые ледники, Цветут то там, то тут, как путник на привале, Цветы моей любви – степные башмачки.
А рядом дикий лук ядреный, настоящий, С бордовою головкой с кулачок.
И этот хрупкий, нежностью парящий, Степной обыкновенный башмачок.
Здесь эдельвейс растет назло природе, И тут же под скалой, как светлячок, У тропки козерожьей на дороге, Нежнейшее создание – башмачок.
ВЫСОКОГОРНЫЙ МАК
Июльским жарким днем,
Поднявшись на голец,
Я замер от увиденного мной.
Сугробов белизна средь зелени зимой, Как натюрморт предстали предо мною.
О красных маках много песен есть, Долина вся залита красным цветом, А этот желтый нежненький цветок
Цветет, борясь за жизнь, с заката до рассвета.
Здесь лето тридцать дней, и то не каждый год, И плюс температуры лишь в дневное время.
И чтобы дальше жить красивому цветку
Он должен расцвести, созреть и бросить семя.
На вечной мерзлоте два узеньких листка
Законам вопреки, пробившимся из «Тризны».
Соломка стебелек, головка с ноготок,
Впрямь не на что смотреть, а сколько воли к жизни.
ПРИВЕТ ОТ БЕЛУХИ
Собрав потоки всех долин Укока, У места под названием Беляши, Аргут течет степенно и широко
В объятие реки своей мечты.
И вдруг сорвался вниз до Карагема
Весь в бурунах, среди камней и скал, По дну крутого не широкого каньона, Как будто на свиданье опоздал.
Затих, течет размеренно, как старец.
Верст двадцать он неспешным тем шажком.
Спокоен, деловит, как иностранец, Турист, шагающий с тяжелым рюкзаком.