Сашка замирала от восторга. Она обожала своего папу, боготворила все, что связано с ним: его запах, голос, сидение у него на коленках, поглаживание его огромной, теплой и шершавой от реагентов руки по ее худосочной спинке с торчащими лопатками. Только там, внутри его объятий, она чувствовала себя любимой, нужной, защищенной и счастливой.
Она так это все любила, что иногда специально притворялась, что ей грустно и это точно можно назвать «хандрой», только чтобы папа взял ее на коленки и гладил, и прижимал к груди, успокаивая и защищая от всех невзгод.
Охо-хошеньки-хо-хо!
Не надо было сегодня ехать к Лильке! Ох, не надо!
Раз полезли такие раздраженные мысли, да еще воспоминания эти, значит, точно вымоталась до предела и ничего хорошего это не сулит! Вот сто пудов!
Воспоминания о папе – это самое лучшее и теплое, что было в ее жизни, и все они находились под запретом.
Строгим. Наистрожайшим!
По многим причинам, одной из которых числилось предвестие неприятностей. Санька однажды вдруг осознала, что каждый раз, когда она вспоминает так ярко и живо папу, видит его и слышит, сразу после этого следуют неприятности. Наверняка да и, скорее всего, так просто совпало несколько раз, а она по привычке вывела закономерность.
А может, он предупреждал ее?
Все возможно, но лучше экскурсы в прошлое контролировать.
«Ладно! Все! Разворчалась тут! – отчитала она себя мысленно. – Приехали! Давай вон вылазь, твоя станция!»
Она остановила машину сбоку здоровенных массивных ворот в таком же внушительном заборе, огородившем необъятных размеров участок. Хорошо, что хоть охранников нет и бешеных собак с ними. Видимо, у ныне присутствовавшего в бурной Лилькиной жизни «папика» на охранников денег нет, а может, жалко денежек – чего любовницу охранять-то, чай, не жена.
– Да что с тобой?! – не выдержав навалившегося пессимизма, ворчания и непролазной тоски какой-то, вслух возмутилась Санька. – Что ты разнылась-то?
Она вздохнула тяжко, как старушка над своей скудной пенсией и горемычной жизнью. Вздохнула еще раз – идея выспаться сегодня в любом случае накрылась, чего уж теперь вредничать.
Санька торопливо стала выбираться из машины, заметив, что ворота, дрогнув могучим телом потревоженного богатыря, стали медленно открываться. Это Лилька усмотрела ее подъезжающую машину с балкона.