Пухлый Володя Линько по основному месту работы числился инспектором транспортной прокуратуры. Но Антон давно уловил в нем редкостную, просто бульдожью пытливость и цепкость.
– В первый день наблюдения, – вспоминал Володя, – около половины седьмого вечера. А приехали сюда, как и сегодня, в полшестого. У меня была точка метрах в пятидесяти, у дома номер 23, с башенкой, там мусорные баки обнесены стенкой, очень удобно… Значит, около половины седьмого из ворот выехала «семерка» с тонированными стеклами… Такая запыленная.
– Ну вот, – отметил Антон, не отрывая глаз от дороги, – если с тонированными, как же ты узрел-то?.. И зачем ей было переться отсюда еще куда-то? В лес, что ли? Что за мотивы?
– Так, по порядку. Водительское стекло было наполовину опущено. Проехала мимо меня еще не на скорости. Я успел. Думаю, что она. Хотя и в темных очках… А насчет мотивов я – пас.
Они проехали насквозь две деревни, достигли припоминавшегося белого указателя «Бузаево», обогнули это славное селение и съехали на проселок. Через несколько минут перемахнули по узкому мосту спрятавшуюся в камышах речушку. Линько стиснул ладонями круглую влажнокудрявую голову:
– Блин, не помню, была речка или нет.
– Едем дальше. Припоминай. Крути башкой, – произнес Антон спокойно.
И они поехали дальше полем, то приближаясь, то удаляясь от кромки леса. Метров через пятьсот, возле груды грязных бетонных блоков, брошенных у обочины, Линько возбужденно сунулся в окно.
– Проезжали тут! Точно. Сейчас поворот будет. И указатель – «Истратово»… Или «Кастратово»…
Дорога в поле действительно вильнула, поползла вверх, но вместо деревни на взгорке вновь вырос лес. Он поглощал тот узкий проселок, по которому ехали сыщики, и смотрел на них с предвечерней суровостью. Прежде чем нырнуть в чащу, проселок, впрочем, отпускал от себя узкий отросток – едва различимую в траве дорогу, вьющуюся все так же вдоль лесного массива. Антон сбавил скорость. Линько выглядел растерянным. Внезапно он несильно хлопнул по сиденью.
– О! Смотри.
Прямо на них по дороге, вынырнувшей из леса, брели две женщины. Они передвигали ноги с видимым трудом и были одеты подобно многим паломницам, посещающим эти места, – в белые платки и темные платья. У каждой – заплечный мешок.
Приблизившись к ним, Антон затормозил. Линько высунулся из окна и улыбнулся улыбкой доброго кролика.