В соседней комнате одну из стен занимала огромная подробнейшая карта Москвы. Такую же или подобную ей Корней Велес видел до этого всего раз. Его тогда уверяли, что она изготовлена с учетом новейших данных космической и аэрофотосъемки в единственном экземпляре. Корней усомнился. С той картой, помнится, работали в горизонтальной плоскости.
Сотрудник частного сыскного агентства выложил на пустой письменный стол два экземпляра договора. Клиент взял один и уселся в кресло возле пышного, ярко-зеленого, явно искусственного куста в кадке. Сотрудник выждал и мягко прокомментировал:
– Видите, я это все обозначил как сбор сведений по гражданскому делу… Ну, иначе нельзя… По статье три.
– Я знаю.
Антон Сергеич делал вид, что, сидя за столом, одновременно штудирует тот же текст. Но, кажется, он исподтишка разглядывал клиента.
Корней отметил это и вновь ощутил себя персонажем какого-то давно просмотренного фильма: частное сыскное агентство, обманутый муж (жена), дрожащий голос, долгие расспросы, веер фотографий… Да, имело место зыбкое чувство нереальности происходящего, но больше ассоциаций было не с драмой, а с фарсом.
Корней кашлянул и заметил:
– Давайте тут предусмотрим возможность пролонгации договора…
Антон Сергеич встрепенулся.
– Чего?
– Возможность продления еще на пару недель, если месяца вам не хватит.
– А! Да-да, конечно…
– И конечно, такая вещь… Но это не для договора. В общем, она ничего не должна почувствовать, заметить. Понимаете? Я вообще не ставлю целью уличить ее, застать с поличным. Я хочу разобраться. Я дорожу браком… Вот такое условие.
Антон Сергеич поправил галстук.
– Но это ж само собой.
– И все же.
– Понятно.
Корней положил перед ним листки договора и встал. Посмотрел на собеседника пристально.
– Сами-то вы женаты?
– Девять лет уже, – с готовностью ответил Антон Сергеич. – Говорят, десятый – критический. Но это если в первом браке.
– Любой год может стать критическим, – пробормотал Корней, – и в первом, и во втором тоже…