– Разрешите, Николай Александрович?
Не дожидаясь ответа, он вошёл. Комната осталась со старого времени почти в целости. Очевидно, раньше она служила кабинетом. Шторы и портьеры были на месте, ковры, мебель и паркет, стёкла на высоких окнах – всё сохранилось. С фотографий на стенах смотрели благородные лица, фигуры в мундирах с орденами. О новых временах напоминали только буржуйка у окна и сложенная возле неё маленькая поленница. Старик в домашних валенках, укутанный в плед и меховую безрукавку, поднялся навстречу гостю из большого мягкого кресла, отложил плед и книгу, которую только что читал, выпрямился и чётко поставленным голосом спросил:
– Чем могу служить?
– Здравствуйте. Я за консультацией к вам, Николай Александрович. Я из ОГПУ. Меня зовут Михаил Яковлевич, – Луговой предъявил бумагу. Старик, откинув подальше голову, внимательно изучил документ из рук Лугового, потом поставил стул напротив своего кресла и молча указал на него, а сам сел в своё кресло с ожидающим видом:
– Из ОГПУ ко мне первый раз. Я всё больше уголовный розыск консультирую…
– Нас интересует ваш бывший сослуживец: титулярный советник Василий Мефодьевич Воробьёв. Расскажите о нём.
– Вы справлялись о нём в архивах?
– Архивы полицейского ведомства, как вы знаете, уничтожены в первые же дни Революции. Поэтому, мы и вынуждены постоянно прибегать к вашей помощи.
– Я согласился консультировать вас в поисках настоящих преступников – уголовных элементов. Я полагаю, с этой точки зрения господин Воробьёв вас никак не может заинтересовать. Впрочем, и политическую полицию он так же вряд ли может заинтересовать, ибо никогда политической деятельностью не занимался. И если он ещё жив, а у него в своё время обнаружилась какая-то серьёзная болезнь, кажется, что-то с почками, так вот, если он ещё жив, то наверняка находится за пределами Советской России. Он уехал на лечение ещё до революции. И учитывая обстоятельства нашей нерадостной действительности, вряд ли он возвратится.
– Гражданин Лукашевич, – сурово прервал его Луговой, – предоставьте нам решать, кто нас может заинтересовать, а кто не может. А на ваше первое заявление могу вам ответить, что господин Воробьёв подозревается в незаконном пересечении границы и незаконном пребывании на территории Советского государства.