Мне нужно увидеть! Если я его не увижу, картина так и останется незавершенной, и тогда мне никогда не выбраться из этого кошмара. Я хочу домой – назад, к себе прежнему. Я должен его увидеть!
Плач ребенка не звучит у меня в голове. Да, помню, знаю: сюжет изменился. Ребенок погиб не у меня, подсматривающего, а у того, бывшего счастливца в кресле. Полтора года назад, стояла зима… Но я так хочу услышать плач ребенка!
Мик Джаггер его убил. Перголези оплакивал плач, а Джаггер утащил его в черную дыру ужаса.
Мне нужно его увидеть, моего страдающего счастливца! Тогда я пойму, что он задумал, зачем сейчас, через полтора года после того обманно счастливого вечера, снова вот так же сидит, зачем в точности воспроизводит события.
Не выдерживаю – стучу по стеклу. Ответа нет, ничего не меняется. Стучу громче, стучу изо всех сил… Приникаю ухом к двери.
Скрип в отдалении, шаги. Или мне кажется? Нет, не кажется, сейчас я его увижу. Не в кресле, не в комнате, но все равно…
Щелкнул замок. Я задрожал и приготовился к откровению.
Отворившаяся дверь явила темноту и едва различимый силуэт мужчины.
– Добрый вечер, – сказал я, сдерживая стук зубовный. Сейчас услышу его голос, сейчас попрошу включить свет.
– Здравствуйте, – не повелся он на тему вечера – голос был очень тихий и какой-то неопределенный. – Так это вы?
– Я, – подтвердил, содрогаясь.
Джаггер сделал последний черный мазок на своем солнце и затих. Я думал – навсегда, оказалось – всего на секунду: ударники вновь взорвались непристойным дьявольским хохотом – песня пошла сначала.
– Почему вы слушаете это? – Я кивнул на окно. – Тогда звучала совсем другая музыка.
– Тогда – да, – проговорил он безжизненно.
– Но разве вы не хотели повторения?
– Повторений не бывает.
– Тогда чего вы хотите?
– Чего я хочу?
Мне показалось, что он усмехнулся и стал пристально всматриваться в мое лицо, хоть и не мог ничего увидеть, как я не видел его лица.
– Пожалуйста, включите свет! – потребовал я, не выдержав этого слепого всматривания.
– Не могу, что-то случилось с проводкой. Свет только в комнате.
– Тогда пригласите меня к себе.
– Преждевременно. Нет. Рано.
– А если в другую? В ту, которая… в которой… полтора года назад… Простите.
– В какую другую? У меня нет другой комнаты, здесь всего одна. Однокомнатная квартира, знаете ли.