Самолет разогнался и стал набирать высоту. Я закрыла глаза, прижалась к Алексею.
Весь полет я благополучно проспала, но, к сожалению, так и не увидела во сне моря. Впрочем, спала не я одна, старик напротив, тот не проснулся, даже когда мы приземлились в Одессе. Пожилая женщина, вероятно жена, трясла его за плечо, но никак не могла добудиться.
Мы выгрузились из самолета, я с наслаждением вдохнула воздух, наполненный заводскими испарениями и больной, нечистоплотной старостью, – и не почувствовала подвоха. Злое солнце накинулось на меня, но я подставила ему свое лицо, улыбнулась и пролепетала что-то глупо-восторженно-счастливое.
А потом мы пошли в магазин покупать курортный наряд для Алеши.
Скрипнула дверь. Это вернулся Фридрих. Посмотрел на меня таинственным взглядом – нарочито таинственным, приложил зачем-то палец к губам.
– Сейчас его приведут. Сейчас, сейчас. Вы только не волнуйтесь, Кирочка.
Я не волнуюсь. Я совсем не волнуюсь! Вот только духи задушили! Мои духи меня задушили. Я больше никогда не смогу пользоваться духами. Этот город оказался страшным монстром.
Снова скрипнула дверь. Кто-то заглянул в комнату. Фридрих тронул меня за плечо:
– Пойдемте, Кирочка.
Я посмотрела на него с удивлением: что он? куда?
– Разве Алексея не сюда приведут?
– Нет, что вы, конечно нет. Пойдемте.
Он снова взял меня под руку, как когда мы входили в это здание. Длинный, длинный коридор…
Комната, в которую мы пришли, была разделена надвое железной решеткой. Ну да, все правильно: этот Кельвейн, за которого принимают Алешу, опасный преступник, мне ведь с Кельвейном, а не с Алешей разрешили свидание.
– Присядьте. Сейчас.
Да-да, сейчас…
Движение, шум. В той, зарешеченной половине – движение, шум. Это дверь открывают.
Я больше никогда не смогу…
Ввели какого-то человека, тоже преступника, как тот, за которого принимают Алешу. Значит, свидание не у меня одной? Но где же еще посетители?
– Кира!
Почему он мне улыбается, этот незнакомый, чужой человек? Откуда знает мое имя? Или они сидят в одной камере, и Алеша ему про меня рассказал?
– Где Алексей? Почему его не приводят? – Я растерянно смотрю на Фридриха – он смотрит на меня насмешливо.
– Как это – где? Вот он, ваш Алексей.
Я еще не понимаю их замыслов, я еще думаю, что это новая ошибка.
– Нет, – простодушно возражаю я. – Это не Алексей.