– Здесь самый страшный зверь – комар. Я уже вся чешусь. А ты?
– И я. Мы правильно сделали, что сюда приехали. Этот остров действительно особенный.
Когда они вернулись домой, было совсем темно. Вместе с темнотой пришел дождь. Полил сразу и очень сильно. Они шли по поселку, а коза как привязанная бежала за ними. Какой-то мальчишка на велике дурашливо замемекал им вслед. Овчарка рассердилась. Васса долго стучала в дверь. Наконец пришаркала старуха, скинула крючок и спросила, чего им надо. Васса сказала, что они тут живут.
– Если эта склерозная бабка нас не вспомнит, придется идти на берег и ночевать под какой-нибудь лодкой. Я бы в общем-то не прочь, но только в хорошую погоду, – сказала Овчарка.
Однако их узнали, и впустили, и даже напоили чаем. За окном лило как из ведра. Подруги разделись, намазались одеколоном, чтоб не чесались комариные укусы, и улеглись. Они долго лежали молча. Наконец Овчарка сказала:
– Холод жуткий. Согреться не могу.
– Ага. У меня ноги ледяные.
– Послушай, давай сверху куртки положим и еще какое-нибудь барахло. Теплее будет.
– Давай.
Они вылезли из кроватей и, ступая на цыпочках по холодному полу, направились к своим сумкам. Они навалили поверх одеял все, что можно, и легли опять. Овчарка грела свои ступни руками.
– Вот будет хорошо, если тут крыша протекает.
– Вполне возможно. Дождь сильный, а домик древний, – сказала Васса в темноте.
– Ты умеешь поднять настроение. А что твои знакомые говорили о здешней погоде?
– Ну, что иногда в августе здесь бывает дождь.
– Твои знакомые, наверное, как маленькие детки, слова все время путают. Вот и в твоем случае надо было сказать «всегда», а они сказали «иногда». Чего ж их винить, эти два слова очень похожи.
– Кончай издеваться, – сказала Васса, и они снова надолго замолчали.
Потом Овчарка спросила:
– Ты о чем думаешь?
– Да ни о чем.
– Ври больше. О Москве ты думаешь. И о своем разводе. А мы ведь договорились – никаких грустных мыслей в ближайшие три недели.
Васса печально усмехнулась:
– Я не думаю. Оно само думается. Мыслям не прикажешь – лезут ведь в голову, и все.
– Не печалься. Вот увидишь, я тебе помогу.
– Ох, Овчарка, ты если бы все знала, может, со мной и разговаривать в жизни больше не стала бы. Он, Валерка, про меня знаешь что всем рассказывает? Скоро на улицу нельзя выйти будет. На работе и то все шепчутся. И в том, что он говорит, – не только одни враки.