Но, с другой стороны, он сейчас чувствовал себя гораздо спокойнее. Поразительно! Несомненно, что ее болтовня, само ее присутствие помогли ему успокоиться.
Джошуа позволил себе наслаждаться ощущениями, пока они шли по мощеной улице, а его трость ритмично постукивала по камням.
– Что это, сэр? Не улыбку ли я случайно вижу, появляющуюся в уголках ваших губ? – поддразнила его леди Гвин. – О, теперь я на самом деле жалею, что не умею рисовать. Мне хотелось бы запечатлеть образ майора Вулфа с улыбкой на губах. «Улыбка майора Вулфа в естественных условиях». Это так неожиданно! Ведь иначе никто не поверит, что вы умеете улыбаться.
– «Улыбка Джошуа в естественных условиях», – сказал он и позволил себе шире улыбнуться, глядя на леди Гвин. – Вы же слышали, что говорила ваша мама? «Не нужно так официально с нами разговаривать».
Ее зеленые глаза блестели, когда они огибали пустошь, а по цвету напоминали растительность на этом участке земли.
– В таком случае вы должны называть меня Гвин.
На самом деле он не говорил серьезно, но теперь радовался, что сказал то, что сказал. Ему нравилась сама мысль называть ее просто по имени. И ведь они в некотором роде на самом деле были одной семьей.
Нет, все-таки не были. Ни в коей мере. И даже члены его семьи не видели, что он сегодня, чуть ранее, устроил на улице.
– Но никакого неофициального обращения по имени при свидетелях, – заявил он.
– Правильно, – согласилась она, причем в голосе ее звучала мягкость, объяснения которой Джошуа не находил. – Только когда мы вдвоем.
Когда он услышал слово «вдвоем», его сердце забилось в бешеном ритме. От мысли оставаться с ней вдвоем он почувствовал дикое ликование. Казалось, что кровь побежала быстрее у него по венам.
Это ликование было неразумным.
Затем, словно для того, чтобы напомнить ему о том, что желать ее было просто безумием, у него заурчало в животе.
Гвин рассмеялась.
– А теперь, я думаю, нам следует вернуться в гостиницу. Вы достаточно успокоились. Возможно, именно поэтому вы и отреагировали… так неистово. Такой высокий и мускулистый мужчина, как вы, не может долго не есть.
– Вы правы, – сказал Джошуа, хотя, несмотря на голод, ему очень не хотелось возвращаться, что было странно.
Они повернули назад к «Золотому дубу».
– Знаете, вы так мне и не сообщили, что же такое сказал ваш брат-близнец, чтобы прогнать Хейзелхерста.