Это она и сказала Климовым.
– Хорошо, Борюсик, раз девочка хочет – пусть пробует. Помощь понадобится – мы всегда готовы. – Томочка по своей привычке нежно ткнулась носом в Дашину щечку.
Дарья решила долго не выбирать и пришла по объявлению в ближайшую жилконтору.
– На работу возьму – дворники во как нужны! – Домоуправ Клавдия Ивановна Петренко рубанула себя ребром ладони по шее. – Вот только с пропиской надо чуток подождать, месяца через два лимит будет. А комнату служебную хоть сегодня занимай. Вот адрес – иди и живи.
Она выдвинула ящик стола, выбрала связку ключей, на которой белела бирка с адресом, и пристукнула ею по столу:
– Обустраивайся!
* * *
Даша тут же отправилась смотреть свое жилье. Четырнадцатиметровая комнатка в коммуналке оказалась чистенькой и уютной. По сравнению с «апартаментами» родителей в бараке это жилье было просто идеальным. Конечно, комнату не сравнить было с квартирой Климовых, но Даша и не сравнивала. Она была счастлива, почувствовав, что у нее начинается настоящая самостоятельная взрослая жизнь.
Соседями Даши оказались беззлобный алкаш дядя Петя Синицын – сантехник того же ЖЭКа, в который пришла работать Даша, старенькая, но еще бойкая бабушка Евдокия Дмитриевна, которую дядя Петя звал Евдохой, и семейная пара – Алла Сергеевна и Юра.
Последних Дашка приняла за маму и сына и, видя, как Юра ухаживает за Аллочкой, что-то такое выдала на этот счет. Проходивший мимо в кухню с кастрюлькой дядя Петя коротко хохотнул и толкнул Дашку. Она поняла, что сморозила что-то не то, и прикусила язык.
Позже на кухне, когда, кроме нее и дяди Пети, там никого не было, Даша узнала от соседа, что Юра и Алла Сергеевна – муж и жена. Правда, гражданские. «Это когда без штампа в паспорте», – со знанием дела пояснил ей дядя Петя.
– Это ж какая разница в возрасте-то у них? – удивленно спросила Даша.
– Да незачем тебе знать! – оборвал ее дядя Петя. – Важно, что любовь промеж них.
Потом помолчал, почесал бок под голубой майкой и повторил, больше для себя, чем для Даши:
– Любовь! Вот!
* * *
Алле Сергеевне было сорок пять, Юрику – двадцать пять. Они жили странно, как будто с другой планеты прибыли. На людях говорили мало, только смотрели друг на друга и понимали все без слов. Почти никогда не участвовали в кухонных посиделках, которые устраивала Евдокия Дмитриевна, с пирогами и конфетами, с чаем глубоко за полночь. Все сидели, а они вежливо отказывались. Просто им лучше всего было вдвоем, они и старались быть вдвоем. Иногда из-за плотно прикрытой двери в их комнату Даша слышала серебристый смех Аллы Сергеевны и смешной басок Юрки – видать, он что-то смешное рассказывал даме сердца.