– В прошлом году я пытался на ту сторону переправиться по льду, но так и не сумел, – сказал Тиресий громко.
– Тот год не чета нынешнему, – повернулся к переодетому римлянину лохматый.
Будто ненароком Тиресий тряхнул рукой, поднося чашу к губам, рукав туники сполз, сверкнул на запястье золотой браслет. Сидевшие за соседним столом фракийцы переглянулись. Варвары (все трое) были немолоды, темны волосом, видом и статью походили на матерых секачей. У одного из спутанных усов торчали крупные желтоватые зубы – так что сходство делалось почти комическим. К тому же казалось, что фракиец постоянно усмехается.
– Осторожней, парень, – остерег «секач». – Не надо раньше времени золотом трясти. А то римские собаки догадаются.
– Недолго ждать, – фыркнул другой. – И десяти дней не пройдет.
– Все равно молчок. Пусть дрыхнут в неведении, пока мы им глотки жирные не перережем.
– Они же успеют в лагерях своих запереться, – на свой страх и риск продолжил спор Тиресий.
– Не успеют. Потому как всюду воины Децебала ударят. По всему Данубию-Истру – отсюда аж до самых порогов[32]. Всё заполыхает, вся Мезия!
– Что им сдохнуть! – рявкнул с неожиданной яростью Приск.
– Десять дней! А я слышал – раньше их всех вырежем. – Кука тоже решил сыграть свою роль в спектакле.
– Все теперь зависит от реки! Воззовем к Данубию-Истру, чтоб помог нам! – Лохматому, похоже, очень хотелось выглядеть знатоком в этом вопросе. – А ты как думаешь, Эпикрат? – обратился он к парню в сером плаще, что тихо переговаривался о чем-то с хозяином через термополиум. – Эй, Эпикрат, что молчишь?
Лохматый все больше горячился, будто только от него зависело, где и когда начнется зимний рейд армии Децебала.
– Тише… – вдруг шепнул одними губами Приск и ухватил Малыша за локоть.
– Что стряслось-то? – Малыш завертел головой.
– Мы в логове Немейского льва, – оскалился Приск.
Малыш невольно поежился. Он и сам уже ощутил всю натянутость происходящего – наглухо закрытые (или даже заколоченные?) окна, тусклый свет, обилие гостей в этот ранний, в общем-то, час, и вставших у входа двух парней – каждый мог помериться с Малышом и ростом, и шириной плеч. Вдруг каким-то тревожно-красным показался блеск светильников, а струи дыма, что медленно крутились в тяжелом и влажном воздухе, – слишком густыми.
– Пора уходить. – Приск поднялся.