Первый говорил мне, что в двух километрах от пещеры есть озеро с теплой водой, и я решил устроить банный день. Шак накопал мыльного корня, сделал лыковую мочалку, и мы отправились к озеру. К этому моменту я уже ходил без костыля, только с палочкой, заботливо изготовленной руками Первого. Помылись мы отлично, мне удалось даже поплавать, но настроение у меня было хуже некуда. Вместо симпатичного лица Ингара из воды на меня смотрела обгоревшая рожа какого-то урода. Вся левая сторона лица была покрыта рубцами от ожогов, левое ухо наполовину сгорело, от татуировки на левом плече остались одни воспоминания. Ресницы и брови сгорели, лысую голову пересекал безобразный шрам. Вся грудь была покрыта пятнами ожогов. То, что делалось на спине, я видеть не мог, но это было, наверное, к лучшему. Левая нога стала в два раза тоньше правой и изуродована шрамами.
«Все, парень, о сексе можешь забыть навсегда, с такой рожей нельзя о нем даже и мечтать, – всплыла в мозгу грустная мысль. – Синяя морда шака намного приятнее моего нынешнего вида».
* * *
«Эх, а как все хорошо начиналось, – крутились в голове невеселые мысли. – Красавец-мужчина на лихом коне с метателем под мышкой почти захватил Геон и женился на принцессе. Еще немного, и Ингар Великий сидел бы на балконе замка Аммалаэль и махал ручкой восторженным подданным.
Скромнее нужно быть, юноша, скромнее!» – занимался я самокритикой, параллельно стараясь восстановить обгоревшее ухо.
Прошла неделя с достопамятного купания в озере, которое подтвердило худшие опасения насчет моего внешнего вида. Естественное желание нажраться до потери пульса мне исполнить не удалось по причине отсутствия водки, поэтому пришлось заниматься самоедством. За первые двое суток моя истерика дошла до своей кульминации. Начал я с мыслей о наложении на себя рук и ног, а закончил планами уничтожения Геона с помощью огромной магической бомбы. На третий день дурь из головы стала выветриваться и в ней начали появляться разумные мысли. Поговорка «С лица не воду пить» несколько охладила мои суицидальные настроения.
«А что, собственно, произошло? Ну, отрихтовали мне физиономию, и что из этого следует? Там в пустоши я произносил перед подчиненными пламенные речи и готовился отдать жизнь за свободу угнетенного народа Геона, а сейчас расплакался по испорченной голливудской улыбке. Между прочим, в пустоши остались полсотни убитых ассасинов и цветущий юноша с дырой в печени от моего кинжала. Так что я еще легко отделался», – распекал меня внутренний голос.