Однако Заура опередили.
Из-за угла дома, рыча движками, выскочили пять тарантасов, собранных из металлолома и бытового мусора. Ржавые выхлопные трубы зачем-то – для устрашения? – обмотали колючей проволокой. Над головами водителей на приваренных к дугам стальных трезубцах из арматуры торчали человеческие черепа, выкрашенные черным и желтым. А бампер того багги, что едва не отдавил Зауру ноги, был измазан отнюдь не гуашью, но свежей кровью – неподалеку явно произошло ДТП с летальным исходом. Помимо трех таких багги в состав банды на колесах входили два мотоцикла, неимоверно трещавших и страдающих метеоризмом – из труб их то и дело с грохотом вылетали клубы черной вонючей копоти. Да и от их наездников воняло так, что куда там выхлопу, будто жили они на помойке, жрали гнилье и пили из луж. А вот одеты эти парни были совсем не оригинально. Ну, кого в Вавилоне удивишь клепаными кожаными куртками и армейскими штанами? Только безногий тут не ходит в ботинках с высокими берцами. И уж точно безрукий нанес на лица бандитов корявые татуировки. В носах, ушах и бровях у них ржавели килограммы пирсинга. И мало того, что выглядели они как закоренелые грешники, так еще у каждого на груди болталась цепь с пентаграммой.
«Ингрэм» лежал в каких-то метрах от Заура. Но сейчас вряд ли стоило проявлять интерес к оружию и делать резкие движения.
При появлении банды любопытство обитателей дома резко пошло на убыль – окна на всех этажах захлопнулись, и ни одно лицо не прильнуло к стеклу. Что бы это значило? Мало ли в Вавилоне вооруженных отморозков? Эти особые, что ли?
Точно.
Они – парии среди изгоев. У всех палач заметил признаки вырождения. Какой клан примет в свои ряды карлика с такой злобной рожей, что хочется отвести взгляд? У другого грешника посреди лба моргал единственный глаз. У третьего на руке, сжимающей здоровенный топор, было шесть пальцев… У его соседа слишком длинные уши, а у парня в коляске мотоцикла… И кожа у всех – родная, не та, из которой куртки – болезненно светлая, почти молочная, точно они выбрались из преисподней, куда не проникают лучи божьего света.
Засунув руки в карманы плаща, Заур замер, давая банде возможность проявить себя, обозначить намерения. Было бы ошибкой самому заговорить с грешниками или, повернувшись к ним спиной, попытаться уйти. Он чувствовал, как взгляды уродцев сверлят в его лбу дыры. Не хватало еще, чтоб в затылке…