– А что за Возбуханчик? – удивилась Даф.
Улита хихикнула.
– Это наша медицинская светила! Комиссионер в белом халате! По электричкам работает!
– Как это?
– Сейчас все помешаны на здоровье. Едет в электричке добрый дядя-доктор. Ехать долго, потрепаться никто не прочь, да еще с доктором. Он объясняет, что центр болезни вот тут, – Улита ткнула себя пухлым пальцем в центр груди. – И если выдернуть этот гвоздь, то все будет в шоколаде…
– А гвоздь – конечно, эйдос?
– Коронная фраза Возбуханчика: «Вы так много болеете, потому что вы слишком добрая для этого мира! Все вас используют! Позвольте, я вам помогу! Повторяйте за мной!» И – чик! – пластилиновой лапкой в грудь!
– И что? Неужели повторяют формулу отречения?
– Девяносто эйдосов в неделю. Да еще, думаю, примерно треть зажиливает, – со знанием дела ответила бывшая секретарша мрака.
Глава 4
Чаяние чайки, вычаивающей чайчонка
Старый резчик по дереву. Учеником резал плохо, чаще ранился. Потом начались крепкие ученические работы. Дальше профессионализм, но профессионализм бездушный. Слишком много отвлекался. Когда пришла любовь к делу и дело стало главным, центральным – начали получаться вещи яркие, мощные. Наступила старость. Стекла очков толстели. Руки дрожали. Суставы распухли от артрита, и резчик понял, что не может вырезать даже простой деревянной ложки. Он заплакал, взмолился Богу: «Господи, да как же!» и внезапно в остром прозрении понял, что резал он не дерево, а нечто гораздо более важное. Вырезал самого себя…
Йозеф Эметс,
венгерский философ
Когда человек говорит, что любит осень, а другой, что терпеть ее не может – оба говорят одно и то же. Разногласия, в принципе, – фильтрация впечатлений. Первый представляет пронизанный солнцем сентябрьский день и ветерок, штопором закручивающий березовые листья. Второй же – ранний вечер, холод, тоску и непрерывный дождь.
Ирка ничего не представляла. Она стояла у окна «Приюта валькирий» и бодала его горячим лбом. Рядом переминался с ласты на ласту недовольный Антигон. Круглоголовые фонари торчали вдоль аллеи, освещая только собственные лысые макушки. Вокруг них серебристыми нитями чертился дождь.
В Сокольниках прокладывали новые дорожки. В окно «Приюта валькирий» видна была куча серебристого строительного песка. Чтобы ее не размыло дождями, кучу покрыли черным полиэтиленом, похожим на лежащего человека. Вчера вечером, когда Ирке стало совсем тоскливо, она прямо из окна прыгнула на кучу и долго лежала, а полиэтилен шуршал от ветра.