Нисходящая «волна», начатая с втыка, устроенного президентом министру безопасности планеты, докатилась до генерала Климова в половине восьмого вечера. И заставила вернуться в рабочий кабинет. Поминая очередной аврал недобрым словом, но про себя – с экрана комма на него орал Большой Босс, и повозмущаться вслух у Климова, увы, не получилось. Точно так же, как и сразу вникнуть в суть проблемы. Пришлось делать несколько дел одновременно: связываться со следователем, отвечать на вопросы министра и делать вид, что делом, порученным минуту назад, занимаешься уже давно.
Просматривать затребованные с «земли» материалы под рев взбешенного пережитым разносом министра тоже оказалось несколько затруднительно: господин Барден то требовал смотреть себе в глаза, то спрашивал о подробностях, узнать о которых, не заглядывая в полученные файлы, не представлялось возможным. В общем, до момента, когда начальство соизволило отключиться, прошло добрых полчаса. Правда, сразу приняться за работу Климову не удалось. Потребовалось время, чтобы заставить себя успокоиться: терпеть оскорбления от кого бы то ни было Климов не привык, поэтому после завершения «общения» пребывал в бешенстве. Однако гнать «волну» дальше по нисходящей он не стал. Слово «Демон», звучавшее в речи Вилли Бардена чаще других, заставило генерала с головой зарыться в материалы уголовного дела. И вслушаться в запись допроса потерпевшей.
Если верить гражданке Каррэ, в период своего пребывания на Ньюпорте Демоны генерала Харитонова не ограничились разгромом гауптвахты, дракой с офицерами тысяча сто семнадцатого полка планетарной пехоты и тому подобными «мелочами». Оказывается, они неплохо «порезвились» и с женским полом. Особенно хорошо это удалось лейтенантам Гашеку, Шварцу, Краузе и Форду: познакомившись с Беллой Каррэ в торговом центре, они затащили ее в армейский флаер и жестоко насиловали в течение четырех с лишним часов. Причем не контролировали свои силы настолько, что следующие два месяца жертва их похоти провалялась в окружной клинической больнице города-спутника Ньюпорта, пытаясь оправиться от моральных и физических травм, полученных от «героев Конфедерации».
Представив себе четырех двухметровых громил, терзающих хрупкую восемнадцатилетнюю брюнетку ростом метр пятьдесят два, внешне больше похожую на ребенка, чем на женщину, Климов почувствовал, как его душу захлестнуло безумие. А вслед за ним появилось бешеное желание принять личное участие в аресте виновных в этом чудовищном преступлении.