На следующий после освобождения день они собрались у Кузнецова (Чкалова, 2; Федор Кузнецов, как и многие другие железнодорожники, тоже побывал в Дроздах и тоже был освобожден по запросу Флейнбаума). Обсудив сложившуюся ситуацию, во избежание неприятностей, решили выйти на работу в депо, как того и требовали условия освобождения из лагеря. Устроились в разных местах13. Кузнецов вернулся на свой довоенный пост и занял должность русского шефа железнодорожного депо14 (оно управлялось двумя руководителями; пост немецкого шефа оставался за Флейнбаумом). Алексей Котиков устроился учетчиком на угольный склад. Там он отработал месяца два, а затем перешел на нелегальное положение15.
Каким образом произошло приобщение наших героев к подпольной работе сложно судить. В послевоенных воспоминаниях, в протоколах их допросов органами НКВД (а позже – органами МГБ) это трактуется ими как вполне естественная и необходимая акция для оставшихся в оккупации коммунистов. «Работая на железной дороге, я часто посещал квартиру члена ВКП (б) Кузнецова Федора Спиридоновича – начальника депо, который оставался в этой должности и при немцах.
Кузнецов в беседах со мной неоднократно высказывал мысль о необходимости организации оставшихся коммунистов железнодорожного узла для борьбы с оккупантами», – говорил 30 декабря 1942 года на допросе в НКВД Алексей Котиков.
Их вхождение в подполье, впрочем, могло носить и более прозаичный характер – сама жизнь в оккупированном городе выталкивала многих его обитателей из среды обывателей в ряды сопротивления.
21 марта 1943 года некий Глазков А. А., его сокамерник во внутренней тюрьме НКВД в Москве (Лубянка) и, вероятно, внутрикамерный агент, сообщал своему куратору о некоторых особенностях жизни Котикова, да и других минских железнодорожников под немецкой оккупацией. В доверительных беседах с Глазковым Котиков не отрицал того факта, что в период своей легальной работы в Минске, как и многие жители оккупированного города, принимал участие в различного рода махинациях, а также спекулировал дефицитными в те времена товарами, доступ к которым железнодорожники время от времени получали в силу специфики своей профессиональной деятельности. В частности, Котиков сообщил своему сокамернику, что продавал на сторону (жителям города) уголь с железнодорожного склада.