Ночью Агриппина проснулась от детского плача. Внучка ревела около получаса и никак не успокаивалась.
– Долго над дитём будешь издеваться, Манька? – Никаноровна кое-как встала из своей постели и направилась в комнату, где жили дочь и зять.
– Нет её, – откликнулся Василий, пытаясь укачать Клаву.
– Как так? А где ж она? – удивилась женщина, забирая внучку, чтобы успокоить.
– Мамань, я не знаю. В последнее время что-то неладное с ней творится, – Вася сел на кровать и взялся за голову, – не первую ночь она пропадает.
– Ну я ей задам, шалаве! – разозлилась Никаноровна, – сегодня Клава спит со мной!
Проснувшись утром, Агриппина, первым делом, пошла в комнату проверять, вернулась ли её дочь.
– А ну, вставай! Я тебе покажу, как ночами шляться! – женщина схватила Маньку за волосы, – говори, где была, паскуда? Ты что творишь? Ополоумела? Замужняя баба с дитём на руках!
– Мама, что ты делаешь? За что? – кричала Маша, пытаясь освободиться от цепких рук матери, – я ни в чём не виновата!
– К кому ходила? – наконец, Никаноровна отпустила волосы дочери, – не признаешься, выгоню из дому! Какой позор, таскаться вздумала!
– К Зойке бегала. Она просила подсобить. У неё корова ночью отелилась, – взахлёб говорила Маня, – можешь у неё спросить.
– А я спрошу, обязательно спрошу! И не дай бог ты соврала! – Агриппина погрозила указательным пальцем, – слышишь? Клавка плачет, иди корми ребёнка!
Никаноровна подошла к столу, взяла кусочек сахара из коробочки и положила в рот. Таким образом она успокаивала нервы.
По дороге к дому председателя, Агриппина заглянула к Зойке Матвеевой, у которой якобы была Манька.
– Скажи мне, как на духу, только в глаза смотри. Была ль у тебя сегодня моя Манька?
– Тёть Грунь, была, – Зоя опустила глаза и закусила губу.