Осматривая статую, я постепенно поднимал взгляд и. наконец,
добрался да его глаз. А как только увидел… Я не знаю, как можно
глаза из камня изобразить с такой лютой ненавистью внутри. Мне
стало почти так же страшно, как тогда, в Храме, где я, задыхаясь,
уже готовился прощаться с жизнью. Какая ненависть, какая ярость.
Как можно было такому поклоняться? Или выражение лица статуи
изменилось со временем? Статуя, конечно, каменная, да только и
волшебство в этом мире есть, и времени прошло немало…
Орку тотем тоже не нравился. Обычно спокойный и уверенный в
себе, сейчас он избегал смотреть на него вообще, а уж посмотреть в
глаза его не заставила бы никакая сила.
- Слушай, - прошептал он, смотря на меня взглядом, в котором
читалось сильное беспокойство, - ты уверен в своих силах? На меня…
ЭТО… навевает страх, которого нам по природе не должно
испытывать.
- Если тебе страшно – можешь не смотреть, - хмыкнув, сказал я, -
уж мне-то известно, что я делаю, так что оставь своё беспокойство
при себе. От него больше вреда, чем пользы. Если ты в самом деле
хочешь помочь - подсади меня.
- Это еще зачем? – резко спросил орк. Впрочем, резкость была
скорее связано с тем, что он совершенно не ожидал того, что я могу
его о чём-то попросить.
- Мне нужно войти в физический контакт с его головой, -
терпеливо пояснил я, уже готовясь к медитации и не желая
раздражаться из-за мелочей, - к животу, а тем более к ступням я
припадать не собираюсь. Да и потом, если уж ему придали
человеческий образ, то и память должна была лучше всего сохраниться
в его голове.
Не тратя более времени на вопросы, Дхасс подошел к тотему и,
по-прежнему стараясь не глядеть на него, опустился на корточки и
подставил сцепленные руки. Я аккуратно встал на его “ступеньку”, и
он безо всякого труда поднялся, помогая мне забраться. Я переступил
на выпиравший живот статуи, посмотрел в глаза и… испугался. Но не
того, что там было страшное выражение. Дело было в ином: выражение
лица… изменилось. Я уверен, что сначала его глаза смотрели на нас с
Дхассом сверху вниз, а теперь они смотрели прямо… прямо на меня. И
теперь в его взгляде одновременно смешались… ненависть и надежда. Я
понимаю, это звучит как бред, мне тяжело представить ситуацию, в
которой человек смотрел бы одновременно с ненавистью и надеждой –
но это было так. Еще раз глянув на него, я наклонился к голове, и
мой лоб соприкоснулся с его лбом. И, закрыв глаза, пустил своё
сознание в вольный полет…