1) слезы,
2) оправдания,
3) гневные обвинения (мол, как не стыдно повторять грязные сплетни?),
4) «Вон из моего дома!»,
5) сама выбежит из столовой и хлопнет дверью.
Ничего подобного не происходило. Мы сидели за пустым широким столом друг напротив друга и молчали (вечность!). Я чувствовал, что меня испепеляет взгляд Жозефины. Дело принимало дурной оборот. Моей военной стратегии Жозефина противопоставила беспроигрышную тактику женщины: ждать, пока я сам за нее все себе объясню, найду ей веские оправдания, обвиню себя в жестокости, хамстве и в конце концов упаду перед ней на колени (никогда, опомнись, капитан Готар!), буду вымаливать прощения… Я боялся поднять на нее глаза. Еще немного…
– Ты не мог этого узнать, Жером, – заговорила Жозефина, и в голосе ее не было эмоций, что меня, признаться, удивило. – Дом Барраса плотно охраняется, дьявол туда не проникнет. Тебе сказали… Кто? Зачем? Кто нами играет? Меньше всего это нужно Полю.
…Прекрасно, послушаем про Поля!
Конечно, он ревнует, но он политик, у него другие масштабы, он не видел в тебе опасного противника.
…Какая душка Баррас!
– Ты думаешь, я с ним, потому что ищу покровительства у власть имущих?
…Думаю, думаю, моя любовь, а иначе зачем? Ведь тебе хорошо со мной. Я кое-что научился понимать. Сама меня научила!
– Ты не понимаешь женщин, Жером. Год назад Поль прибежал ко мне в жутком состоянии, умолял меня его спрятать где-нибудь в доме. Мы были едва знакомы. Его трясло от страха… Он заметил, как на него смотрит Сен-Жюст. Поль сказал, что если Сен-Жюст так смотрит, значит, человек обречен на гильотину. Сен-Жюсту стало известно про заговор… Я отдалась Баррасу из жалости и… общей ненависти к Сен-Жюсту… Вот так, Жером, старая связь, и я ее поддерживала, потому что в какой-то степени была причастна к правлению страной. Я, наверно, честолюбива. Я не хочу быть ни куртизанкой, ни примерной матерью семейства… А сегодня я была готова все порвать и стать твоей женой…
…Моя интуиция!
– Ты меня очень обидел. Намерен вернуться в казармы пешком? В такую темень? Мне будет спокойнее, если Жан-Жак отвезет тебя. Конечно, он шпион Барраса. И нам лучше, что мы это знаем. До свидания, мой гордый мальчик. Я не говорю «гуд бай, мой мальчик». Я говорю «до свидания». Через неделю ты приползешь ко мне.