Я стал мнительным, нервозным, мне казалось, что за мной шпионят…
Короче, я сжег письма. Компрометировать Жозефину не входило в мои планы.
А что входило? Ждать. Эполетами ее не удивишь, офицерское жалованье для нее – медные гроши, да я и не очень-то верил в свою успешную армейскую карьеру. Однако Жозефине тридцать два года, и когда-нибудь развратник Баррас предпочтет ей юных мастериц… Некому будет оплачивать особняк в Пасси и карету Жан-Жака. Бедная вдова с двумя детьми укроется в деревенской халупе (воображение дорисовывало соломенную крышу и грядки с морковной ботвой на огороде), подальше от злых языков. И вот тогда Жером Готар, в своем пропахшем потом мундире, медленно подъедет верхом, накрепко привяжет коня к покосившимся воротам и скажет:
– Мадам, ваш покорный слуга.
Незнакомый офицер обратился ко мне, как к старому приятелю: «Готар, помогите мне…» Я спустился за ним в подвальный коридор казармы (не подозревал о его существовании), он открыл какую-то дверь, улыбаясь, пропустил меня вперед. Дверь за мной захлопнулась, лязгнув замком.
– Садитесь, капитан Готар, – раздался начальственный голос из глубины комнаты.
Я сел за маленький столик, на котором горела свеча. С обеих сторон от меня, чуть наискосок, два больших зеркала. В них я хорошо видел себя и пламя свечи, но едва-едва различал три силуэта в глубине комнаты.
– Вы догадываетесь, где вы находитесь? – спросил меня тот же голос.
– Помещение для допросов военной разведки.
Пауза.
– Почему вы так уверены?
– Не знаю. Не могу сказать. Но я уверен, что вы пришли от Барраса.
После паузы, более длительной, другой голос:
– Готар, в результате контузии вы потеряли память, но не потеряли способность быстро схватывать ситуацию. Обнадеживающий признак – ведь я один из тех врачей, кто лечил вас в госпитале. Значит, ваша память со временем восстановится.
Силуэт приблизился. Танец теней. Пламя свечи заколебалось. На столе оказался стакан с какой-то жидкостью.
– Выпейте, Готар, это лекарство. Оно поможет прояснить память – правда, на короткий срок. Потом будет болеть голова, но так надо, Готар.
– Понятно, – сказал я, сжимая стакан и собираясь выплеснуть его содержимое на пол, – Баррас приказал вам меня отравить.
В полумраке другой половины комнаты засмеялись:
– Если бы Баррас хотел от вас отделаться, он придумал бы способ поэлегантнее. И полиция не вмешалась бы так энергично в вашу дуэль с полковником Неем на площади Святой Екатерины.