Когда он упал на сцене и после лежал в больнице, так и не приходя в сознание, его друзья, дежурившие у изголовья, впустили Дженни в палату. Они помнили, что она для него значила. Она плакала над ним и (признаться или нет?) оплакивала себя. Она думала, что теряет последний шанс. Ведь окажись она в адекватной себе компании, кто знает, может, и она бы стала значительной личностью, кем-то вроде Голды Меир или Софьи Перовской.
Джек (тогда еще Джек Лондон) козырнул картой. Географической. И он был старше ее на пятнадцать лет. Значит, по логике, она попадала не только в другую страну, но и в другую среду. Особых иллюзий в Городе Грез Дженни себе не строила. Внешне она не соответствовала американским стандартам (голубоглазая блонда, рост сто восемьдесят сантиметров, причем полтора метра приходятся на ноги), около нее не затормозит красный «феррари» и известный режиссер не позовет: «Хэлло, беби, я хочу тебя снимать кино». Такие номера откалывали в Москве третьестепенные киношники, и кончалось, естественно, тем, что девочку не снимали, а с девочки снимали. Однако по теории вероятности где-нибудь в десяти милях от Голливуда вполне мог иметь место какой-нибудь вшивый коктейль, и какой-нибудь (нибудь – второй смысл: не быть?) старый приятель Джека, сменивший боксерские перчатки на… Осветитель? Оператор? Администратор? Козел-каскадер в телеогороде? И вот светская беседа о погоде плавно заворачивает на профессиональные творческие темы (скандал на съемке, который закатила N, звезда секс-поп-рока), и приятель Джека, заинтригованный эрудицией Дженни (все-таки ВГИК, факультет кинокритики!), небрежно роняет: «Позвони мне, деточка, в контору». И если бы Дженни зацепилась хоть четвертой ассистенткой пятого помощника, то дальше – благодаря воле, энергии, целеустремленности – она бы вышла со временем на определенный уровень, она бы поднялась по этажам. Режиссер? Гм… проблематично. Пресс-атташе? Возможно. Менеджер? Да! Человек, к которому прислушиваются звезды и мимолетные кометы голливудского небосвода. Ведь от нее бы зависело, какая завтра будет погода.
Фигушки, фигушки, фиг-фигнюшечки!
Ее Лос-Анджелес оказался глухой провинцией. Из этой провинции не было доступа в воздушные теле– и кинозамки. Видит око, да зуб неймет. Как ни странно, теоретически из Москвы было ближе. Гостя из Москвы встретили бы не через парадный ход, но с любопытством. Правда, для этого требовалось быть З. А. или… быть рядом с З. А.