Мои вещи тоже были с ними, у одного на плечах мой рюкзак, у другого на боку клетка с Папой. Папа жив, сидит, шерстью взъершился.
– Знал, что ты не убежишь, – ухмыльнулся Рябой. – Куда бежать? Без оружия, без жратвы. Молодец. Держись нас.
Ну да, подумал я, держись. Вам ведь еще назад возвращаться. Тварь в переходе проголодается.
– Так уж получается, – Рябой кивнул на переход. – Пытались собак запускать, так оно собак не жрет. А ты ничего, смелый. Держишься.
Похвалил меня Рябой, тошно мне стало от этой похвалы.
– Тут народ тоже встречается, – сказал он. – Ты какого-нибудь захвати. И его вместо себя в дыру сунь. Слышь, щенок?
– Слышу, – ответил я. – Вполне.
Это был третий дом. Два предыдущих разграбили уже до нас. То есть до них. А может, и они сами.
Высокий, я посчитал, сорок уровней. При строительстве такие дома обделывали красным кирпичом, теперь он совершенно осыпался и дома выглядели ободранно и сиротливо. Первый уровень оказался занесен густым илом, видимо, с Воды, пробиться к дверям не получилось, мы добрались до третьего. Там Молодой принялся вышибать кувалдой замки, после чего меня заталкивали внутрь жилища и смотрели, сожрут или нет.
На меня никто не нападал, дом был пуст. Сначала я думал как-то освободиться – Гомер учил нас избавляться от наручников и веревок, но наручники у рейдеров оказались хорошие, двухзамочные. Я не мог ни сбежать, ни защитить себя, я устал, но духом не пал. Читал про себя тропарь Выдержки и ждал. Я не верил, что со мной случится что-то нехорошее, час мой не пробил. Гомер всегда говорил, у всех людей есть Предназначение. И Владыка забирает в Облачный Полк лишь тех, кто готов к этому, кто достоин.
Вот Гомер погиб, выручая нас. Меня и Ноя. А до этого он нас научил выживать, истреблять мречь и погань, приближать Свет, бранить тьму. Видимо, его Предназначение заключалось в этом. Я же в жизни не совершил еще ничего великого, не выучил никого, никого не спас, то есть встать в ряды Облачного Полка я пока был недостоин.
Рано мне еще помирать. Мало я еще территории зачистил.
Поэтому я не боялся особо. Другое дело, что такое положение меня весьма и весьма угнетало, да и неприятно, честно говоря, ходить вот так – с руками за спиной.
Но я терпел, не хотел радовать этих негодяев видом своей слабости.