– Ты подойдёшь. Ты-то мне и нужен.
С того момента он загружал меня работой и неплохо платил.
– Превосходно, – бормочет мистер Чэнь, хлопнув в ладоши. – А теперь, мой мальчик, попробуем ещё разок.
– Мы же не сломаем ничего в мамином доме, правда?
Он качает головой, припоминая, как разъярилась мама в прошлый вторник, когда он разрушил курятник. Я уж думал, мама его ударит – учитывая, что она вдвое больше моего тщедушного учителя.
– Язык у неё хорошо подвешен, – смеётся он. – Но на сей раз всё должно пойти гладко, а если что-нибудь всё ж таки приключится, мы откупимся от неё бананами. Так, Атан, а теперь доставай большой двигатель.
Я открываю шкаф и, покопавшись, достаю конструкцию, состоящую из медных трубок, прикреплённых к колёсам. Она тяжёлая, но не настолько, насколько кажется, потому что внутри эта штука по большей части пустая. Я ставлю её на стол, отвинчиваю от неё стеклянную банку, которая служит нам баком с горючим, и наливаю внутрь немного прозрачной жидкости из просмолённого бочонка, а затем привинчиваю банку на место.
– Бананы, – тем временем говорит мистер Чэнь, сгибая кусок проволоки, – это нечто особенное, как и наука. – Он аккуратно вставляет проволоку в трубки. – Сегодня наука также отличается громкостью. Вот, заткни-ка уши.
Он протягивает мне два клочка ваты, и мы садимся на корточки за столом.
И тогда он соединяет два провода.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
БАБАХ.
Двигатель стучит и грохочет, урчит и вибрирует так, что у меня чуть глаза из орбит не вылезают. Всё быстрее и быстрее, всё ровнее и равномерней его перестуки. Взрывы раздаются всё чаще и делаются всё тише, всё ритмичней, постепенно превращаясь в глухой гул.
– Лопасть! – Он протягивает руку, берёт точёное деревянное крыло и пытается вставить его стержень в отверстие в двигателе.
Но вентилятор зацепляется, вырывается из его руки, летит через всю комнату мимо нас прямо в открытое окно, отскакивает от мостовой и исчезает в темноте. Я прислушиваюсь, вытаскиваю вату из ушей, дожидаясь звука удара.
Дзынь!
Стекло.
Наше окно!
Мистер Чэнь, близоруко щурясь, смотрит в окно на лавку напротив. Три секции большой витрины разбиты вдребезги. Два платья висят на манекенах, открытые всем ветрам, посреди груды блестящих осколков.
– Ну что ж, придётся пустить в ход мои драгоценные бананы, – говорит он, протягивая мне корзину с жёлтыми фруктами. – И, быть может, твой добрый дядя соблаговолит починить разбитое и прислать мне счёт.