Вернувшись в кухню, я кладу поверх оставшегося уголька сухой лист, дую на него и смотрю, как дымок начинает лениво подниматься вверх. В дело идёт кусок газеты и щепки от курятника. Они быстро занимаются, но так же быстро и гаснут, и я поспешно подбрасываю в топку ещё дров.
– Для начала я проснулась бог знает в каком часу, посреди ночи, от звука бьющегося стекла, спустилась вниз, гляжу – витрина вся разбита, в лавке пахнет горелым маслом, – начинает мама.
– А-а-а, – тяну я и оглядываюсь в поисках корзины с бананами.
– Я сижу и жду твоего возвращения. Я знаю, что ты не пойдёшь через дверь лавки, решила, будто ты перелезешь через стену и войдёшь в кухню, так что я осталась ждать на лестнице.
– Да? – только и остаётся спросить мне.
– Но и тут я просчиталась. И знаешь, что я увидела?
Я морщусь. Хочется верить, что наружу она всё же выходить не стала.
– Я вижу напротив нашего дома двух мальчишек на водосточном жёлобе часовни. И что бы ты думал – один из них точная копия Атана Уайлда.
– Правда? – слабым голосом говорю я. – Вот… удивительно.
– Удивительно? – переспрашивает ма. – Атан, я сколько раз тебе говорила – ты можешь расшибиться насмерть или, того хуже, остаться калекой. Как будто нам и без того хлопот не хватает, с твоей бабушкой и всеми её… – ма машет рукой в сторону нижних юбок, сушащихся над очагом, – проблемами, ногами Битти и всем прочим. – Она вздыхает.
Мама совершенно права, мы с Тодом и верно пробежались по крышам, но я всё равно открываю рот, готовясь всё отрицать. Вот только Полли качает головой и указывает на свёрток в коричневой бумаге, лежащий у двери. Я отпрыгиваю от очага и хватаю свёрток.
– Отнеси его в тот дом, где работает симпатичная девица Мэри, там ещё раньше жили Клэи. На Нью-Кинг-стрит, – шипит Полли.
– Атан, постой, не уходи. – Ма перехватывает меня за локоть, но голос её смягчается. – Неужели ты не понимаешь, мальчик мой? Крыши высокие. Сколько людей погибло, когда эти дома только строились? Ты можешь в любой момент свалиться. – Она прерывисто вздыхает.
– Прости, ма, но… – я поднимаю свёрток повыше, как будто это очень срочно.
– Послушай, сын, ты же хорошо сложён от природы, можно сказать, недурён собой – мы тебя приоденем и сделаем из тебя человека. Ты сможешь работать на Верха, им вечно нужны лакеи, мальчики на побегушках. А глядишь, и к паланкинам пристроишься. Носильщики целое состояние зарабатывают, и форма у них – загляденье. Найди работу, чтоб парик носить, чтоб я тобой гордилась, – молит она.