— Никак нет. Удрали. Нас же всего трое. Как же мы весь
палисадник окружим?
Правильно, никак.
— Понятно. Ну, вы, хлопцы, извините, мне спать надо. Так
что идите, охраняйте дальше.
Главный спохватился.
— Да, конечно. Извините, а с вами всё в порядке?
Нет, конечно, но ты-то мне уж точно не помощник.
— Да, уверен. Сейчас вот приберусь и спать лягу.
— Ну, спокойной ночи вам. Мы снаружи в машине будем
дежурить, так что если что — зовите, — сказал один из них,
выходя из моей квартиры.
Я тоже вышел из квартиры и на всякий случай посмотрел на замок.
На нём не было ни царапины. Ничего не скажешь, профессионально
открыли. Кто бы мог подумать, что в милиции такие умельцы
работают.
В комнате был неописуемый бардак. Тут и до этого-то было не
очень чисто, а уж теперь и вовсе как на помойке: книги разорванные
и целые, осколки от горшков с цветами, земля из этих же горшков, и
прочее, и прочее. Никакого желания убираться у меня не возникло.
Даже отдалённого. Но книги я всё же на полке расставил. Ведь книги
— это святое.
Единственное, что меня беспокоило на данный момент, так это
временное исчезновение звуков. Это было просто невероятно. То, что
ко мне в квартиру залезли, мне уже совершенно не казалось чем-то
особенно странным. Как-никак, уже в третий раз. Человек ко всему
привыкает. Кроме этого что-то ещё не давало мне покоя. Я даже не
мог сказать, что именно, но что-то меня волновало где-то на грани
сознания. Как я ни напрягался, а понять, что это, не мог.
Как обычно, не раздеваясь, я и лёг спать. Вообще-то странно, что
я так часто стал ложиться спать. Вроде только проснулся, как уже
спать пора. Зато после сна голод всегда притупляется, даже не
верится, что ел я последний раз четыре дня назад. Да и то всего
одну упаковку чипсов. Хотя, наверное, в больнице меня всё же как-то
кормили… клизмой, наверное.
Сон долго не шёл, и я ворочался полночи. Такое со мной было
впервые за долгое время. Обычно я засыпал ещё до того, как голова
касалась подушки, а тут вертелись какие-то непонятные образы и
голоса. Я вспоминал все события последнего месяца, и мне всё время
казалось, что я упустил что-то очень серьёзное. И в тот момент,
когда я был совсем близок к разгадке… я уснул.
Солнечный луч пробежался по полу и скользнул на кровать.
Вышеупомянутая кровать представляла собой столь пренеприятное
зрелище, что луч поспешно скользнул дальше, как будто в надежде
найти что-нибудь более достойное своего чистого света. Луч застал
эту развороченную кровать далеко не пустой. В кровати лежало тело.
Тело не подавало ни малейших признаков жизни: глаза закрыты, пульса
нет, бледная, я бы сказал даже синяя (хотя мне видно плохо) кожа и
ни намёка на дыхание. Грудная клетка совершенно неподвижна, кровь
по жилам не льётся. Тело можно было бы назвать трупом, если бы не
одно «но»… Тело принадлежало мне! При этом ничего общего я с этим
телом не ощущал. Я его не то что не чувствовал, я его в общем-то
даже не видел. Единственным «окном», соединяющим моё сознание с
внешним миром, был приоткрытый на один миллиметр правый глаз. Через
него-то, как через иллюминатор, я и обозревал своё тело да ещё
огромный красный глаз на стене.