Впрочем… Может, оно и к лучшему. Ей будет куда спокойнее без
меня. Вот только я-то как же? Мне лучше не будет, это уж точно,
хотя не придётся о ней волноваться. Но, может, всё же это стоило бы
волнений? Волнения были бы по-королевски вознаграждены.
Я проверил замок на двери и, продолжая рассуждать, отправился в
комнату. Там я сел в кресло и уставился на глаз, который, в свою
очередь, выжидательно уставился на меня. Я поудобнее устроился в
своём любимом кресле и задумался над темой для книги. Думать о том,
что со мной произошло, совершенно не хотелось. Становилось страшно.
А книга… я давно мечтал написать книгу, вот только писать мне на
данный момент ничего не хотелось, но кушать-то надо что-то, а то
деньги уже почти кончились. Как бы её назвать?..
Мой взгляд невольно опустился на руку. На пальце играл светом
красный перстень. Веяло от него каким-то… страхом, что ли. До меня
даже не сразу дошло, что шторы-то все задёрнуты. Никакое освещение
не включено. Откуда же свет на перстне берётся? Получается, из него
самого?
Мне вспомнилось, как на Посвящении, выпив крови, я ощутил
сильное зло, исходящее от перстня. А теперь эта гадость у меня на
пальце. Интересно, зачем? Чего добивались люди, ударившие меня по
голове и надевшие на меня перстень? По всей видимости, он что-то
должен был со мной сделать. Подчинить их воле и сделать послушной
игрушкой? Или ещё что-нибудь? Может быть, эта жажда именно из-за
перстня усилилась? Но ведь она была и до появления перстня. Найти
бы кого-нибудь из этих «посвящённых», вот только они все были в
капюшонах. Найти бы хоть ту девушку. Неужели эта красавица тоже с
этим связана? Да, ещё есть и Колдун. Устроить бы кому-нибудь из них
допрос с пристрастием…
Вот так всегда. Я умудрился задремать. Хорошо хоть чайник не
поставил, а то бы точно сгорел тут вместе со всем барахлом и
квартирой. И полдень уже наступил, пока я спал. Ну да ладно, время
прогуляться до кассы оплаты Интернета. Эта прогулка мне очень
кстати, заодно прикуплю продуктов, а то в холодильнике осталась
лишь бутылка кефира (трёхнедельной давности), кусок сыра (месячной
давности) да ещё тарелка недоеденных котлет (сколько они в нём
лежали, понять трудно, но, судя по слою плесени, их не доели ещё
предыдущие жильцы).
Постояв немного у открытого холодильника и прикинув, стоит ли
его включать ради сохранности находящихся в нём продуктов (если их
вообще можно назвать таким гордым словом), я решил всё же его
включить и полез под стол, чтобы найти розетку. Розетка
присутствовала, но в ответ на мои попытки вставить в неё вилку от
холодильника она сердито заискрила и задымилась. Чертыхнувшись, я
бросил это гиблое дело и пошёл умываться.