Совет собрался на следующий день около полудня. Заседал он не в
Башне, а в пристройке с дощатой конусной крышей. Нефрим Мехено
объяснил, что Башню строили как раз под размер стола Совета. Но с
тех пор число советников выросло, они перестали помещаться внутри.
Перестраивать ее было сложно, вот и сделали красивую пристройку с
большим круглым столом из разных пород камня и духо-креслами,
вырезанными из цельных стволов красного и черного мангрового
дерева.
Когда Катагуа вошел в пристройку, советники уже расселись по
местам. Быстро окинув зал взглядом, он сосчитал их – 16 человек.
Мест было больше, по меньшей мере семь кресел пустовали. У северных
варваров в высший орган власти попадали просто главы семейств.
Каких именно и почему, этого Кайман не знал, но семей у портойев,
конечно, было гораздо больше. Его это и не интересовало особо. А
вот сами люди интересовали. Разные главы собрались в зале. Кто-то
был моложе него, а один сморщенный старик, полулежавший в носилках
вместо кресла, казалось, пережил свое время и не на один раз.
Катагуа раньше его не видел, но, конечно, это был Старый
Клавдион.
Но страннее всего было видеть среди глав женщину. Не только
потому, что какая-то семья, где наверняка есть немало мужчин,
доверила власть женщине. Эта слегка перезрелая северянка, сидевшая
в красном духо, своим гордым видом бросала вызов вековым законам.
Особенно резали глаза ее длинные, почти желтые волосы как лишнее
доказательство того, что эти пресловутые Первые люди – не сказка,
не выдумка. Они действительно когда-то пришли на наши Прекрасные
острова. И по каким-то неясным причинам считают себя особыми
людьми. На Пусабане светловолосых не было вообще. У портойев они
тоже считались редкостью. Лишь у бьоргов и макатийцев разнообразие
цвета волос было частым явлением. Ферроты заняли немалые просторы
Теранова, но и там не найти светловолосых людей.
– Совет державы портойев приветствует тебя, Катагуа Кайман!
Расскажи же нам, с каким словом тебя прислал владыка Пусабаны
Аюкотанче, – слово взял крупноголовый кряжистый мужчина с тяжелым
взглядом. Феррот уже знал, что это Кабалус Мехено. Об этом ему
успел шепнуть Нефрим, приходившийся тому родным племянником.
Кабалус со всей своей огромной семьёй жил вдали от моря, в глуби
острова, где Мехено возвели многочисленные гряды под ячмень. Только
сегодня утром Кабалус прибыл в Рефигию Ультиму и узнал, что
заседание Совета будет совсем не рядовым. Именно он первым и
заговорил с посланником ферротов.