«Старый Клавдион – наша главная надежда! – нашептывал Кайман на
ухо своему переводчику. – Иди к нему, расположи его, обещай ему, не
скупясь! Лишь бы он был за войну с подлецами из Летапики. А когда
нашу сторону примет старик, то за ним пойдут все… северяне».
Нефрим понимал, что с уст посла едва не сорвалось «дикари», но в
последний момент тот сдержался. Это был неприятный факт – на
Пусабане дикарями считали все северян. Мехено, всю жизнь искренне
полагал, что Первые люди – это люди высшие. Они явились на
Прекрасные острова из неведомого далека, и самой судьбой им
предначертано править ара и прочими народами. К его ужасу в
Гемиполе не видели особого различия между Первыми и теми самыми
ара. Дикари. Только языки разные и выглядят тоже неодинаково. К
этому было тяжело привыкнуть, гордость свою подавить трудно.
Особенно, когда приходилось кланяться начальнику, выглядевшему
совершенно как ара. В этом Нефриму виделось настоящее испытание
духа от Исуса Христа, о котором говорили священники. Но на что не
пойдешь, если в конце службы тебе дадут настоящие железные нож и
копье. На ночных привалах между схватками с племенами Теранова,
портой любовно оглаживал выданное оружие, изготовление которого
было недоступно никому на севере, и старательно гнал от себя мысль
о том, что верно он и есть дикарь, которого покупают за пару
железок.
Конечно, тошно было не от этого. Вся затея с посольством Нефриму
не нравилась. Было здорово узнать, что не нужно дослуживать
оставшиеся полтора года. И уже сейчас получить копье и нож. Надо
лишь помочь послу добраться до Вададли. Ну и переводчиком
поработать. Конечно, Нефрим ухватился за возможность вернуться
домой поскорее. Из того отряда, с которым он начал службу, в живых
осталась половина. Не факт, что и ему удалось бы дожить до конца
срока. Поэтому Нефрим решил, что лучше ходить за Хитрым Кайманом.
Переводить его неискренние речи. А сейчас – идти и уговаривать
старика Клавдиона вовлечь портойев в кровавую войну.
Привычным быстрым воинским шагом Нефрим шел по извилистой
тропинке меж каменных и плетеных заборов. Сервий его ждет – еще
засветло переводчик поймал какого-то мальчонку, дал вкусных орехов
и послал в усадьбу Клавдионов предупредить о своем визите. Мелкий
пострел ускакал к клавдионову холму. Рефигия Ультима всегда кишела
детьми. Целыми стайками они вечно носились по городу, устраивая шум
и гам и всякие детские безобидные безобразия. Даже когда на Вададли
наваливались моровые поветрия, от которых первым делом гибли всегда
самые младшие, даже тогда у портойев всегда оставалось много детей.
Жен они любили, детей те рожали исправно, так что визги и
бесконечные крики с улиц северного города не уйдут никогда.