*** Каменный Хак, о-в Вададли
Хак остался в одной набедренной плетенке, скинув доспех у входа.
Он развалился на полу в куче мягких пуфиков, и у него больше не
оставалось сомнений: эта перезрелая портойка вознамерилась отведать
его большого хака. Мысль возникла еще днем, когда после Совета к
Хаку пробралась смущенная девчонка с остренькими зачатками титек и,
корявя язык Первых людей, передала приглашение на ужин от советницы
Прецильи Луксус. Бьорг хорошо запомнил ее – единственную женщину
среди старых мужичков. Он тогда сильно удивился, что бабу допускают
до дел мужчин. Нефрим позже пытался объяснить: мол, была женой
главы семьи Ремуса и уже тогда гребла им как хотела. Ну а после
смерти стала заведовать хозяйством. Так уж вышло, что старшими у
нее были только дочери, а сыновья – совсем крохами. Некому было
принять власть в семье, и в итоге баба даже прорвалась в Совет.
Прецилья вошла в комнату с деревянным блюдом в руках, на котором
дымилось мясо. Похоже, зажарили морского толстяка манати, по запаху
мясо свежее. А в центре самая вкуснятина – жареная курятина. На
Примере кур так и не могли развести в должном количестве, зато у
портойев этой птицы было много. «Хак не чванлив, Хак может
признать, что работяги из портойев отличные, бьорги так не умеют.
Зато бьорги умеют убивать врагов и нежить женщин!» – победно
завершил гость непривычно длинную для него мысль.
– Угощайся, славный Хак! – улыбнулась Прецилья и присела с
блюдом подле бьорга. – Это самое лучшее мясо в моем доме – для
тебя. Чтобы ты был сильным! Потом нам принесут фрукты и попить.
– Я и так силён, – рыкнул Хак и впился зубами в куриную
ногу.
Он нагло разглядывал Прецилью тем же плотоядным взглядом, каким
только что смотрел на мясо. Эта женщина выделялась не только своим
статусом. Кровь Первых людей в ней просто кипела. Длинные густые
волосы были даже светлей, чем у самого Хака, и, наверное, светлей,
чем у всех портойев, которые, по большому счёту, больше смахивали
на ара, чем на настоящих Первых. Плетенка почти не мешала
рассмотреть ее отвислые, но богатые титьки, тоже нехарактерные для
дикарок.
Правда, старовата. Морщиниста. Но бабенка еще вполне! Хаку
особенно понравилась статность портойки. Она не оплыла вниз
складками жира, как это нередко бывает с женами бьоргов, не
ссутулилась в три погибели, сидя у очага. Хак не удивился бы,
узнав, что Прецилья может грести веслом наравне с мужиками или
метнуть копье. Обдумывая это, бьорг поневоле начал
возбуждаться.