Гортензия пыталась несколько раз
увильнуть от получения своей платы, ссылаясь, что деньги у неё
самой есть, но Олег, построжав, уговорил её прекратить этот детский
сад.
В доме Олега ожидал потоп — не успел
он войти в дверь, как ему в ноги бросилась плачущая Веда и затопила
его слезами. Через её всхлипы и заикания он всё же понял, что она
ему говорит. Оказывается, её муж собрался ехать с хозяином на
войну. Гури с самого утра уже с ней прощается.
Кое-как успокоил Веду, сказав, что
Гури остаётся с ней. Также, как и её родители.
— Зови его ко мне. Где он, в дровяном
сарае?
— Сейчас, — быстро сказала Веда,
утирая слёзы и вскакивая.
А и правда, подумал Олег, стерпится —
слюбится.
Гури, смущаясь и краснея, пытался
объяснить Олегу, пока тот переодевался в одежду для тренировок, что
за лошадьми надо ухаживать, за ними надо следить, а хозяин в этих
вопросах плохо разбирается. И что без своего верного и
старательного раба, Олег будет мучиться.
— Скажи честно, не надо мне тут
заливать, тебе молодая жена‚ что ли‚ надоела? — спросил Олег
напрямик.
Гури опустил плечи.
— Не, не надоела. Она красивая. И
хорошая. Только я бы поехал с хозяином.
В общем, Олег понял, что парню просто
захотелось уехать из города, где он безвылазно прожил всю свою
небольшую жизнь. Уехать не навсегда, он рассчитывал, что они скоро
вернутся, и Веду он не бросает.
Олег сначала попытался объяснить, что
они не на прогулку едут, потом плюнул и просто наорал на него.
Теперь до самого отъезда ему
предстояло время от времени видеть улыбающуюся от счастья Веду и
несчастного Гури.
В конце третьей декады весны Чек
съездил на хутор.
— Перезимовали они нормально, —
рассказывал он Олегу, — третий дом уже полностью готов, и мать с
дочерью переселились туда, как ты и сказал. Только вот ещё один
дом, видимо, будет нужен. Лейн с Марисой попросили меня их женить.
Ну я согласился. Решил, что ты не будешь против. Ты ведь не
против?
Они с Чеком сидели на скамье на
заднем дворе, греясь в лучах тёплого весеннего солнца. Это был,
считай, их последний, перед убытием на войну, день. На утро
завтрашнего дня они назначили отъезд отряда. Наёмники завершали все
свои личные дела в Сольте, а капитан со своим молодым
лейтенантом-шефом перебирали всё сделанное или не сделанное, но что
доделать было уже некогда.