Отпустив Норта и сказав секретарю,
чтобы тот к нему никого не пускал, Адалий прошёл к столу и сел в
кресло. Мысли настоятеля были нерадостными. Хотя первоначальная
ярость в нём поутихла, отсутствие реальной возможности вернуть
книги, среди которых было даже жизнеописание святого Лури,
приводило Адалия в тоску.
Сжечь бы всё баронство вместе с самим
Грингом, думал он. Почему у него нет такого магического резерва,
как у Доратия или Морнелии, способных разжечь огонь даже на
расстоянии в тысячу шагов, задал он сам себе вопрос. И сам же себе
и ответил — тогда бы он не был настоятелем самого нищего монастыря,
а как и упомянутые им маг и магиня, был бы сейчас при дворе
какого-нибудь монарха.
В годы учёбы на богословском
факультете Фесталского университета, Адалий знал тех, кто имел
большие объёмы магической энергии. Таких было мало даже среди
преподавателей, а уж среди студентов-то и вовсе единицы, даже при
том, что неодарённых в университет принимали только при наличии
родословных не меньше герцогских, но с ними занимались по отдельной
программе
Адалий всегда завидовал обладателям
больших магических резервов. Он считал несправедливым, что какой-то
тупица, не способный представить в своём магическом воображении и
запомнить даже четыре простеньких заклинания, минимально
необходимых для получения университетского диплома, всё равно будет
сильнее него, сумевшего представить и запомнить девять конструктов,
среди которых два было уровня мастера. Но в магии мало быть умным,
надо ещё иметь соответствующий магический резерв. Как раз с
последним-то у настоятеля, как, впрочем, и у начальника его стражи,
и было всё не очень хорошо.
Адалий знал огненное заклинание
Пламя, вот только его энергии хватит лишь на то, чтобы зажечь
костёр не далее десяти шагов от себя.
С мыслями устроить барону пожар
пришлось расстаться. Вместо бессмысленных грёз настоятель придумал
вполне реальный план, как напакостить Грингу. Заодно и получить
пользу для монастыря.
У семьи Ингара после того, как
казнили его отца, забрали их земельный надел. Чтобы прокормиться,
им приходилось каждый день искать работу. Сервов не заставляли
палками трудиться, как рабов. Всё было проще: хочешь есть — ищи
работу. Без неё ты умрёшь с голоду и никто не поможет, потому что
другие сами живут впроголодь. А начнёшь воровать или
попрошайничать, сначала накажут плетьми, а в следующий раз
мучительно, в назидание другим казнят. Отец Ингара и был казнён как
раз потому, что без разрешения монастыря тайком ловил рыбу в
Олошке. Это приравнивалось к воровству. Даже срубить дерево в лесу
считалось преступлением‚ достойным смертной казни. Впрочем, детей
или женщин могли вместо казни обратить в рабов.