Парень смотрел на него внимательными
умными глазами.
Сержант Чек прожевал гусятину, запил
её вином из бутылки, вино опять оказалось хорошего сорта, вытер
руки об штаны, сделал шаг к парню и опустился на одно колено.
— Я, сержант наёмников Чек, клянусь
тебе, маг, что отплачу тебе за спасение моей жизни чем скажешь, и
готов и дальше служить тебе, если тебе нужна моя служба.
Парень коротко кивнул.
— Олег. Меня зовут Олег. И если
можно, то давай без этого пафоса. Ты ешь, и поговорим‚ — маг встал
и подошёл к нему: — Мне действительно нужен помощник. И человек,
которому я могу доверять.
Процесс насыщения ничуть не мешал
Чеку наблюдать, как ниоткуда, словно фокусник, Олег принялся
извлекать вещи.
Сначала достал полусапожки, которые
он поставил рядом с лежанкой, затем костюм серого цвета из плотной
дорогой шерстяной ткани, который аккуратно положил на доски, следом
он извлёк чистую рубашку и короткий чёрный плащ. Это был типичный
наряд винорского бюргера.
— Чем тебе грозит появление в городе?
— Олег задал вопрос, когда Чек уже расправился с едой и неспешно
попивал вино.
— Да ничем, — пожал плечами сержант,
— если только на Гринга или святош не нарвусь. Да и то, суд уже
прошёл. Не важно, чем он завершился, королевский представитель
наверняка уже уехал. Второй раз по этому делу из Фестала никого не
выдавишь.
— А эти, которые тебя похитили?
— Не знаю. Их ведь только мелкий
козаревский шакал знал. Остеречься, конечно, не помешает. Ты бы
сказал, что надо. Может‚ вместе подумаем. — Чек видел, что Олег
колеблется. — Ты, если хочешь, можешь мне ничего не говорить. Я
тебе дал клятву и выполню всё, что ты скажешь. Но может есть
что-то, что мне необходимо знать? Как я догадываюсь, о твоей
магической мощи никто не знает?
Видимо, Олег решился.
— Да. Понимаешь, я тут живу на
птичьих правах. Работаю у одного ленивого лавочника, у которого
рабом главный сплетник Сольта. Мне нужно хоть какое-то место, где
бы я мог быть как дома.
Сержант, кажется, быстро уловил суть.
Магу Олегу нужно своё жильё. В Виноре понятие совершеннолетия не
существовало только когда речь шла об ответственности, то есть по
закону и семилетний пацан, и тридцатилетний мужчина за одинаковый
проступок понесут одинаковое наказание, за исключением смертной
казни, но вот право иметь собственность в королевстве наступало
только с семнадцати лет.