— Разве у вас не в почете знахари и ведуньи?
— Многие женщины умеют смешать травы, а то и заговорить
рану. — Гудред покачал головой. — И даже воину не стыдно начертать
руны на оружии или щите, чтобы обрести удачу в бою. Но все это —
наследие Всеотца, вкусившего из Источника Познания.
А Рунольв... Рунольв говорил об Извечном, хоть и не отрицал
могущества Асов. Возможно, Рагнар и прощал старику подобное
вольнодумство, но мне, инородцу, следует вдвойне уважать скандских
богов — особенно Тира. А то можно огрести не только от Гудреда, но
и от, так сказать, высшей инстанции непосредственно.
— А Видящие? — снова заговорил я, на всякий случай еще тише.
— Разве их колдовство не от Всеотца?
Я не то, чтобы хорошо знал скандинавскую мифологию, но в
этих старых сказках сами Асы нередко меняли облик, творили самую
настоящую магию, создавали могучие артефакты — чего ради тогда так
цепляться к колдунам?
— От Одина Всесильного или нет, — хмуро забурчал Гудред. —
Не нашего это ума дело, склаф. Воины говорят — оставь ворожбу
девкам, колдовство — удел трусов и тех, кому не под силу поднять
меч.
— Воины говорят... — повторил я. — А что скажешь ты, Гудред
Беспалый? Ты прожил немало лет и многое повидал.
— А я скажу, — Гудред улыбнулся, но осторожность из его глаз
так и не ушла, — что мудрому не стоит искать нечистого колдовства,
чтобы взять верх. Звонкое золото и верная сталь — вот что нужно
достойному! Хватило же тебе одной секиры, чтобы победить самого
Болли Ульфриксона.
Ну да-а-а-а... Именно так оно и было, конечно. Но пусть уж
лучше Гудред считает меня могучим воином, которого благословил Тир
Однорукий. Колдунов сканды, похоже, не жалуют.
— Пусть так. — Я не стал спорить. — Мне еще многому
предстоит научиться, раз уж я хочу жить на островах... Я толком не
знаю ни ваших богов и обычаев, ни даже сказаний о великих героях,
подобных Эгиллю Скальгримсону и Эйрику Светлоокому.
— Про Эйрика Светлоокого расскажут немногие. — Гудред чуть
наморщил лоб. — Непростая выпала ему судьба... Сложил голову вдали
от родных берегов, и не было ему ни чести, ни похорон по обычаям. А
про Эгилля все знают, даже дети.
— Расскажи. — Я кивнул головой в сторону бесконечных серых
волн. — Спешить нам некуда.